В Москве с 1 июля 2007г. будет введена добровольная маркировка продуктов питания, не содержащих генно-модифицированных организмов (ГМО). Как сообщили РБК в столичной мэрии, соответствующее постановление подписал мэр Москвы Юрий Лужков.

Городские власти рекомендовали производителям и продавцам ставить на упаковку или ценник специальный знак, который представляет собой круг - на подложке бледно-зеленого цвета наносится надпись ярко-зеленого цвета "Не содержит ГМО!". Такой знак будет выдаваться только после проведения соответствующих экспертиз и исследований состава продуктов, причем на каждый вид продуктов отдельно.

Маркировка будет выдаваться бесплатно сроком на два года столичным департаментом потребительского рынка и услуг. Если в ходе проверок в продуктах, маркированных новым знаком безопасности, будут обнаружены ГМО, то разрешение будет аннулировано.

К июлю в городских организациях оптового продовольственного комплекса также планируется ввести добровольную сертификацию систем контроля качества и безопасности продовольствия, включая контроль за наличием ГМО на основе анализа. Также в столице будет организован контроль за соблюдением постановления о доведении до покупателей сведений о составе продуктов питания. В городе будут созданы специальные лаборатории, в которых будут проводиться все необходимые исследования для выявления генно-модифицированных источников.

По мнению столичного градоначальника, необходимо осторожнее относиться к генно-модифицированным продуктам, пока не появятся данные об их отдаленном влиянии на здоровье человека.

Серьезную озабоченность безопасностью продуктов, содержащих ГМО, проявили ранее и депутаты Мосгордумы. Так, в ноябре 2006г. городские парламентарии приняли поправки, ограничивающие продажу продуктов, содержащих генно-модифицированные ингредиенты. Согласно изменениям, внесенным в городской закон "О продовольственной безопасности", запрещено использовать бюджетные средства на закупку и производство продовольствия, содержащего генно-модифицированные компоненты. Ранее в Москве была запрещена закупка на бюджетные средства детских продуктов с ГМО.

Как пояснили авторы поправок, безопасность использования таких продуктов еще не доказана. В то же время, по данным ученых, существует серьезная опасность причинения вреда здоровью людей. В связи с этим из столичного бюджета на 2007г. выделено более 50 млн рублей на создание во всех округах города лабораторий по исследованию продуктов на содержание в них генно-модифицированных организмов.

Современные магазинные помидоры не очень вкусные. Многие их заслуженно называют «картонными».

Можно даже услышать мнение, что такая вкусовая характеристика появилась вследствие генной модификации. Это неверно. Генно-модифицированных помидоров в продаже сегодня вы не найдете, магазинные невкусные помидоры — натуральнее некуда. Все могло бы быть по-другому, и наша жизнь могла бы быть немножко вкуснее, но общество сделало свой выбор в пользу вкуса «картона».

Основная проблема, возникающая при выращивании томатов, как ни странно, — это их созревание. Одновременно с созреванием, покраснением, образованием вкусо-ароматических веществ, начинают происходить процессы, приводящие к порче продукта. Мякоть становится мягкой, томат попросту лопается, теряя товарный вид и создавая питательную среду для плесени и прочих не самых нужных организмов. Это естественный ход вещей, так придумано природой, разнести по времени процессы «созревания» и «порчи» невозможно. Поэтому сегодня в магазинах мы видим одинаковые «недозрелые» плоды, вкус которых принесен в жертву товарному виду и сроку хранения, а селекционеры, выводя наиболее «лежкие» сорта, вынужденно уничтожают их вкус.

Но наука не стоит на месте и воплощает в жизнь любые наши желания. В 1988 году группа исследователей нашла способ устранить этот недостаток . Путем генетической модификации им удалось значительно снизить в томате активность гена, отвечающего за синтез полигалактуроназы — фермента, отвечающего за расщепление пектина.

В нормальном томате синтез этого фермента происходит параллельно с созреванием. Фермент разрушает пектин в клеточных стенках помидора, что приводит к размягчению, нарушению формы и всем остальным неприятным последствиям. Снизив его активность, ученым удалось добиться расширения временного промежутка между моментом созревания и потерей товарного вида.

Томаты были разработаны в Великобритании, но в связи с невозможностью выращивать ГМ-растения на британской почве производство их было налажено в США. В магазины Объединенного Королевства они попадали лишь в виде импортного томатного пюре. Получить разрешение на продажу непереработанных томатов на тот момент создателям не удалось.

Томатная паста появилась на прилавках в начале 1996 года. Нет, это не был фурор. Но это был успех. Потери при сборе урожая и переработке были меньше, и новый продукт оказался дешевле традиционной томатной пасты. Мякоть нового сорта была более богата сухими веществами и пектином, чем традиционные сорта, поэтому пюре получалось на 80% более вязким. И, разумеется, намного вкуснее. Продажи шли очень активно, во многих магазинах обгоняя показатели «натурального» конкурента.

Самое невероятное состояло в том, что на каждой банке на самом видном месте красовалась надпись: «изготовлено из генетически модифицированных томатов», хотя по законам того времени делать это было вовсе не обязательно. И никого это тогда не отпугивало.

Ничто не предвещало беды. Но производители нового томатного пюре еще не знали, что Пуштаи уже в 1995 году приступил к работе по оценке безопасности одного сорта ГМ-картофеля. И это исследование, точнее то, что происходило вокруг, надолго закроет дорогу многим хорошим начинаниям.

Проверка на безопасность — стандартная процедура для любого ГМ-растения. Если по каким-то причинам новый ГМО окажется вредным — то это защита от попадания его на рынок. Это степень безопасности, которой не может похвастаться ни один селекционный сорт. У Пуштаи картофель оказался вредным. Ничего экстраординарного по сути не произошло. Не произошло бы, если бы фокус обсуждения этой работы не сместился, как это часто бывает, из науки в общество. Общество, к сожалению, далеко не всегда способно при принятии решений руководствоваться фактами, а не эмоциями. В роли защитников потребителей, к сожалению, чаще всего выступают не самые умные представители человечества и почти всегда — не разбирающиеся даже в базовых принципах того, с чем они борются.

Начало 1999 года было ознаменовано в Великобритании, и не только в ней, ежедневными телепередачами и публикациями в СМИ о вреде ГМО. Нечто подобное, кстати, мы можем наблюдать в нашей стране по итогам экспериментов Ермаковой. Именно в 1999 году, по данным опросов, спокойно-рассудительное отношение европейцев к ГМО сменилось негативным, вплоть до непримиримого. Именно в этом году, спустя всего лишь 3 года после такого многообещающего дебюта, вместо того, чтобы пойти дальше в Европу и, возможно, добраться до нас, исчезло с прилавков Великобритании первое пюре из ГМ-томатов. Исчезло, чтобы больше никогда не появиться снова. Вместе с пюре пропали вкусные и лежкие помидоры. И вряд ли вернутся. Стоимость процедуры проверки на безопасность, с учетом созданного негативного имиджа продуктов генной инженерии делает производство такого продукта попросту нерентабельным.

Когда я слышу, что корпорации в сговоре с государством не дают потребителю выбора, кормят всех нас ГМО и пестицидами, мне всегда становится смешно и грустно одновременно. Ведь это те, кто жалуется на корпорации и сговор, сделали так, что в наших магазинах нет вкусных томатов. Кто знает, каких еще многих вкусных продуктов мы сегодня лишены их стараниями?

Сергей Белков

 

Вот уже примерно 10 тысяч лет человечество питается генно-модифицированными продуктами. Вот уже несколько сотен лет такие продукты могут составлять до 100 % рациона. Вот уже несколько лет, как человечество начало понимать, что именно оно модифицирует в генах.

 

Первые генные модификации начались с переходом от собирательства к земледелию: начав высаживать растения для выращивания, человечество открыло для себя, во-первых, селекцию и начало отбирать для высаживания семена растений, случайно получивших мутацию, делавшую их более привлекательной, а во-вторых, гибридизацию — растения, высаженные на соседних полях, иногда скрещивались, и получалось интересное. Про генетику, сцепленные признаки и тому подобные вещи примерно 9900 лет из этих 10000 человечество не подозревало, в деле выращивания растений ориентировалось в основном на внешние признаки, поэтому результат иногда оказывался лишь частично успешным — так, широко известно, что одомашненная кукуруза за несколько тысячелетий селекции достигла пристойного размера, но одновременно потеряла в удельной пищевой ценности.

Впрочем, произведение размера кукурузы на её ценность увеличилось достаточно для того, чтобы любой поборник органической пищи, увидев настоящую, нетронутую человеком органическую кукурузу — зрелый початок которой мог достигать 4 см в длину — брезгливо сморщился и отказался это жрать.

Иногда, впрочем, результат был не столь удачен. Наиболее популярный пример — выведенный селекционерами в США в 1960-х годах картофель Lenape, который был великолепен со всех точек зрения, кроме одной: этот сорт внезапно вспомнил, что относится к ядовитым паслёновым, и увеличил содержание соланина в клубнях в десяток раз, в результате чего у первых попробовавших случился жестокий понос, а планы по коммерческому применению пришлось свернуть. Что занятно, в 1986 годах похожая история случилась в Швеции с давно и успешно выращивавшимся там сортом — очередной его урожай внезапно выдал концентрацию соланина в клубнях в пару раз выше нормы, в результате чего его пришлось изъять из магазинов. Почему — так толком никто и не понял, обвинили во всём холодную и мокрую погоду. В принципе, ничего особенно нового в таком поведении нет — давно известно, скажем, что луговые травы при условиях, которые они сочтут неблагоприятными, могут накапливать в себе цианид, чтобы их кто попало не жрал. Ну и, соответственно, органическая корова, сжевавшая на органическом лугу эту органическую траву, запросто может очень органически откинуть копыта. Прецеденты случались неоднократно.

Иногда результат был, напротив, слишком удачен, и получался вкусным не только для человека. Примерно полтораста лет тому назад, например, небольшой полосатый жук открыл для себя новую еду — выращиваемый человеком картофель. Мало того, что еда показалась ему весьма вкусной, так ещё и принадлежность картофеля к паслёновым оказалась жуку на руку: содержащийся в листьях соланин для жука не ядовит, зато ядовит для птиц. Поэтому вот уже полтораста лет колорадский жук жрёт картошку, а самого жука не жрёт практически никто (фазаны жрут, но они на картофельных полях встречаются сравнительно редко).

Но это всё были цветочки. Ягодки начались, когда человечество открыло для себя химию и физику, а точнее — химические мутагены и рентгеновское, а чуть позже и нейтронное облучение. С конца двадцатых годов двадцатого же века — то есть почти сотню лет тому назад — селекционеры поняли, что в принципе можно не ждать столетиями, пока растение само вырастит плод чуть краснее и крупнее, чем обычно, а взять ведро семян, полить их колхицином или этилметансульфонатом, а потом попробовать высадить (NB: do not try this at dacha, ибо все применяемые вещества мутагенны, канцерогенны, тератогенны, а также попросту ядовиты). Для верности можно взять второе ведро и сунуть его под нейтронный источник помощнее, а потом тоже высадить. Большая часть семян сдохнет, из оставшихся большая часть родится хилыми мутантами, но есть некоторый шанс, что одно семя из тысяч таки приобретёт какие-нибудь более-менее полезные мутации.

То есть, если описывать коротко, методы химической и радиационной селекции работают так: надо взять кувалду, яростно разъебошить ей ДНК, а потом посмотреть, сможет ли та собраться обратно. Есть что-то общее с забиванием гвоздей микроскопом.

Тем не менее, несмотря на полную непредсказуемость результата и общую низкую эффективность метода, он оказался эффективнее, чем сидеть и ждать тысячелетиями, пока нужные мутанты вырастут сами. Значительная часть того, что вы сейчас кушаете, включая очень-очень органически выращенные сорта, получена именно таким образом.

И, конечно, именно сейчас, когда вместо яростного забивания гвоздей микроскопом человечество наконец разобралось, с какого конца в этот микроскоп смотрят, а с какого образец кладут, и научилось аккуратно встраивать в ДНК гены с ровно нужными свойствами вместо того, чтобы просто расхерачивать эту ДНК в хлам в надежде, что обратно она случайно соберётся каким-нибудь кому-нибудь интересным образом, вот именно теперь — самое время начать протестовать против ГМО.

За возвращение микроскопа в руки профессиональных плотников, то есть.

 

Шарлатанам нередко удавалось обмануть политиков и государственных деятелей, да и сами политики иногда являются сторонниками откровенной псевдонауки. Например, можно упомянуть тот неловкий момент, когда при президенте Борисе Ельцине выяснилось, что 120 миллионов рублей было потрачено на «извлечение энергии из камня».

Позже, из громких историй был общественно-политический и научный скандал «Петрикгейта». Напомню, что в 2006 году председатель Высшего совета «Единой России» Борис Грызлов провозгласил начало программы «Чистая вода», которую планировалось финансировать из федерального бюджета. В 2007 году победителем партийного конкурса на лучший фильтр для питьевой воды стала «Золотая Формула», принадлежащая Виктору Петрику, психологу по образованию, согласно ряду СМИ, ранее судимому за мошенничество, члену академии естественных наук (вместе с известным экстрасенсом, «воскресителем мертвых» Григорием Грабовым) и Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка, которая была ликвидирована Верховным судом по иску Генпрокуратуры.

После публикаций в СМИ и негативного заключения комиссии РАН в 2010 году о деятельности изобретателя, Борис Грызлов (соавтор Петрика по патенту!) сначала прославился фразой «Мы можем вспомнить Коперника, которого сожгли за то, что он говорил: а Земля все-таки вертится», смешав таким образом в одном предложении Коперника, Джордано Бруно и Галилео Галилея, но потом публично дистанцировался от Виктора Петрика, а после и вовсе незаметно исчез из большой политики. Владимир Путин заявил, что фильтров Петрика не будет в программе «Чистая вода», а сама программа получила куда более скромное финансирование. Все это есть со ссылками в википедии.

Публичному позору, связанному с публичным выражением невежества, подвергались не только отечественные политики. В 2007 году другой член парламента Новой Зеландии Джеки Дин направила запрос министру здравоохранения Джиму Андертону, чтобы тот выяснил позицию экспертного комитета по поводу запрета химического вещества под названием Дигидрогена Монооксид (ДГМО). Министр здравоохранения прокомментировал ситуацию так: «возможно, ей описали Дигидрогена монооксид как вещество бесцветное, без запаха, без вкуса, вызывающая смерть тысяч людей каждый год, отказ от которого для тех, кто впал в него в зависимость, означает неизбежную смерть» и отметил, что эксперты не имеют намерений вводить запрет. Страничка в википедии, посвященная Джеки Дин, навсегда сохранит назидательные для всех политиков подробности этой истории. Для тех, кто не понял: ДГМО – это просто вода.

В декабре 2014 года Комитет Государственной Думы по аграрным вопросам провел «круглый стол» на тему «О качестве и безопасности продуктов без использования ГМО», «экспертом» на который, среди прочих, пригласили Ирину Ермакову, главного в России противника ГМО и автора феерической теории о том, что мужчин произошли из амазонок-гермафродитов. Процитируем этого приглашенного в думу «эксперта»: «Не исключено, что жестокие сексуальные преступления, совершаемые в основном мужчинами, являются проявлением комплекса утраты родовой функции и, как следствие этого, ненависти к женщинам, которые могут родить. Возможность смены пола, а также тот факт, что значительно больше мужчин, чем женщин, хотят поменять пол на противоположный, вероятно, также связано с происхождением мужчин от женщин-гермафродитов».

Неудивительно, что с такими «экспертами» под конец 2014 года, 19 декабря, Госдума принимает закон о том, что за отсутствие маркировки «содержит ГМО» юридических лиц будут штрафовать, а в январе этого года в правительстве одобрили проект закона о запрете продуктов с ГМО. Как сообщают СМИ: «Законопроектом устанавливается запрет на выращивание и разведение генно-инженерно-модифицированных растений и животных на территории России, за исключением их использования для проведения экспертиз и научно-исследовательских работ».

 

то черт-возьми происходит?! Что дальше? Начнем учитывать мнение духовных лидеров, принимая новые законы? Простите, что? Мне тут сообщают, что уже предложили? Остановите планету, я сойду.

Вот-вот у нас будет принят законопроект на основании псевдонаучных представлений в области биологии, при этом удивительным образом противоречащий намеченным ранее дорожным картам по внедрению инноваций в агропромышленный комплекс РФ. Поясню: в июле 2013 года правительство Российской Федерации утвердило план «Развитие биотехнологий и генной инженерии». Целью «дорожной карты» к 2015 году являлось, в том числе, «развитие внутреннего спроса и экспорта биотехнологической продукции».

Для чего принимался этот план? «В целях сокращения отставания России в развитии биотехнологий от стран-лидеров, а также снижения импортозависимости за счёт увеличения объёмов собственного производства». Вроде все было так разумно! И даже деньги и немалые на исследование воздействия ГМО выделили в прошлом году и не самым плохим исследовательским группам. Почему это благое начинание хотят запороть?

Надежды подавал и ответ Министерства образования и науки на письмо от Общества научных работников, за подписью более ста кандидатов и докторов биологических и медицинских наук (преимущественно молекулярных биологов и генетиков) в поддержу генной инженерии в РФ . В своем ответе МОН писал, что «Развитие биотехнологий, увеличение производства биотехнологической продукции в Российской Федерации, а также внутреннего спроса и экспорта биотехнологической продукции является одной из ключевых задач научно-технологического комплекса России» и, что «в отношении позиции относительно законопроектов, направленных на запрет ГМО, депутатами Государственной Думы неоднократно вносились указанные законопроекты, но ни один из них не был поддержан Правительством Российской Федерации».

Предполагаемый законопроект, случись ему вступить в силу, – это торжество откровенного псевдонаучного шарлатанства, добравшегося до высших эшелонов власти. Сколько можно повторять, что ГМО ничем принципиально не отличаются от других организмов, что это надуманная категория биологических объектов?

Департамент сельскохозяйственной экономики Университета штата Оклахома в январе 2015 году опубликовал результаты опроса, согласно которому 82.28% американцев выступили за обязательную маркировку продуктов, произведенных с использованием генной инженерии. Для сравнения, 80.44% опрошенных выступили за обязательную маркировку продуктов, содержащих ДНК. ДНК! Молекулу, которая есть в любых грибах, растениях и животных! Экономист Джейсон Ласк, представивший результаты опросов пошутил, что, возможно, этикетка для маркировки должна выгладить так:

«Этот продукт содержит дезоксирибонуклеиновую кислоту (ДНК). Глава департамента здравоохранения США установил, что ДНК связана с большим разнообразием заболеваний у животных и людей. В некоторых конфигурациях это фактор риска раковых заболеваний и болезней сердца. Беременные женщины имеют высокий риск передачи ДНК своим детям».

Если мы вычтем из 82.28% те 80.44% людей, которые хотят маркировать даже продукты содержащие ДНК, мы получим примерную оценку доли американцев, которые знают, что такое ДНК и являются противниками ГМО: 1,84% или 2.23% от общего числа людей, обеспокоенных проблемой ГМО. Здесь я делаю лишь то допущение, что нет таких людей, которые хотели добиться маркировки продуктов, содержащих ДНК, но не хотели маркировки продуктов с ГМО. И у нас ситуация не сильно лучше. На вопрос: «верно ли, что обычные растения – картофель, помидоры и т.п. – не содержат генов, а генетически модифицированные растения – содержат?» только 23% населения могут верно ответить – нет.

 

Открытое письмо в поддержку развития генной инженерии в Российской Федерации

Господин Председатель правительства,

После подписания Вами Постановления Правительства РФ от 23 сентября 2013 г. № 839 «О государственной регистрации генно-инженерно-модифицированных организмов» заметно возросла активность некоторых общественных организаций и отдельных депутатов Государственной думы, пытающихся воспрепятствовать внедрению инновационных биотехнологий в Российское сельское хозяйство. Это, безусловно, приведет к отставанию России от мировых конкурентов в этой важной отрасли, к утечке молодых перспективных биотехнологов за рубеж, к утрате критических технологий. При этом в качестве аргументов против технологий генной модификации используются материалы из желтой прессы и мнения некомпетентных лиц, в том числе самопровозглашенных «экспертов по генетической безопасности». Эти высказывания не имеют под собой научных оснований и рассчитаны на общественные страхи и отсутствие у населения объективной информации по данному вопросу.

Генетически модифицированные организмы получаются в результате применения направленных и контролируемых методов изменения генетической информации. Этим генная инженерия выгодно отличается от методов традиционной селекции, в основе которых лежит непредсказуемая генная модификация за счет случайных мутаций, нередко индуцируемых с помощью химического воздействия мутагенами или с использованием радиации.

Инструменты для направленного изменения генетической информации организмов появились в науке в 1970-х годах. Генетически модифицированные организмы с 1982 года используются в прикладной медицине (производство витаминов, антибиотиков, вакцин, инсулина и пр.) и с 1996 года – в аграрном секторе. Количество жизней, спасенных самым первым продуктом этой технологии – рекомбинантным инсулином – просто невозможно сосчитать. Современные подходы направленного придания новых признаков организмам ушли очень далеко от тех, которые использовались для создания первых искусственных бактерий. Они стали еще безопаснее и технологичнее.

С момента своего появления продукты генной инженерии находятся в фокусе научных исследований. Только за последние 10 лет проведено более 1700 научных исследований по изучению влияния ГМО на здоровье животных, человека, окружающую среду и не только (Nicolia et. al., Crit Rev Biotechnol., 2013). Проводились такие исследования и в нашей стране (например, Тышко и др., Вопросы питания, 2011). Исследователи, работающие в рамках общепринятой научной методологии, приходят к единодушному выводу, что ни само производство ГМО, ни их употребление в пищу даже в течение пяти поколений (Snell et al., Food and Chemical Toxicology, 2012) не несет никаких дополнительных рисков по сравнению с обычными продуктами. Такое огромное количество подтвержденных научных данных о безопасности не может продемонстрировать ни одна технология за всю историю человечества.

Напротив, в ряде случаев использование ГМО позволяет повысить урожайность, снизить пестицидную нагрузку на окружающую среду (Brooks and Barfoot, GM Crops Food, 2013), в ряде случаев увеличить биоразнообразие (Lu et al., Nature, 2012), снизить количество естественных токсических веществ в продукции (Wu, Trangenic Res., 2006).

К аналогичным выводам пришли все без исключения авторитетные научные организации в мире. Об этом свидетельствуют доклады и решения Всемирной организации здравоохранения, Продовольственной и сельскохозяйственной организация Объединенных наций, Национальной академии наук США, Еврокомиссии.

Работы, в которых якобы показан негативный эффект ГМО, являются единичными и не выдерживают критики. За последние десять лет из более чем 770 работ, посвященных безопасности ГМО, как продуктов питания для человека и животных только в трех возникли подозрения, что эти продукты могут быть опасней, чем обычные (Nicolia et. al., Crit Rev Biotechnol., 2013). Одна из этих работ (Seralini et al., Food and Chemical Toxicology, 2012) ввиду вопиющей некорректности анализа данных и постановки эксперимента была с извинениями отозвана журналом, а результаты двух других никогда не были воспроизведены в последующих исследованиях и, тем самым, не могут считаться достоверными.

Некоторые такие исследования спонсируются бизнесом, занимающимся производством продуктов «Без ГМО» (в том числе «Органик» продуктов) или сертификацией таких продуктов. По сути, это всего лишь элемент недобросовестной рыночной борьбы, направленный на очернение в глазах потребителя продукта-конкурента.

В качестве экономического обоснования требований о запрете на выращивание ГМО в России некоторыми политическими деятелями выдвигается некое «преимущество» России в деле выращивания экологически чистой еды, и необходимость развивать «органическое сельское хозяйство».

При этом умалчивается о том, что продуктивность «органического» сельского хозяйства на 5-34% ниже обычного, в зависимости от культуры (Seufert et al., Nature, 2012), и о том, что продовольствие, выращенное «органическими» методами, с точки зрения пищевой ценности и влияния на здоровье ничем не отличается от обычной еды (Smith-Spangler et al., Ann. Intern. Med., 2012), но стоит значительно дороже. К сожалению, нам трудно объяснить активную поддержку столь неэффективной формы ведения сельского хозяйства кроме как тем, что некоторые активисты и государственные деятели, вступающие против использования генной инженерии в сельском хозяйстве, сами имеют коммерческий интерес, связанный с производством "органической" сельскохозяйственной продукции или рынком услуг по тестированию продукции на содержание ГМО.

Опасения того, что при разрешении продуктов ГМ технологий российский рынок семян будет «захвачен» иностранными компаниями могут быть устранены созданием режима максимального благоприятствования российским разработкам в этой области. При этом процедура регистрации для таких продуктов, поскольку они не несут никаких дополнительных рисков, должна быть максимально упрощена. В отличие от многомиллиардных инвестиций в существующее или еще больших потенциальных инвестиций – в «органическое» земледелие, такой подход потребует намного меньших затрат со стороны государства и быстро принесет финансовую отдачу в виде более урожайных, технологичных и безопасных культур.

В связи с этим мы считаем необходимым:

1. Создать максимально благоприятный режим для развития биотехнологий в Российской Федерации. Упростить процедуру регистрации генно-модифицированных организмов российского производства;

2. Создать консультационный совет по вопросам развития генной инженерии в Российской Федерации, в состав которого на конкурсной основе включать только ученых, являющихся признанными специалистами в мире в области генетики или молекулярной биологии;

3. Во избежание возможного лоббирования со стороны тех или иных финансово заинтересованных групп, все решения относительно развития и внедрения технологий генной модификации принимать исключительно на основании рекомендаций совета. Работа совета должна проходить открыто и гласно.

Мы считаем недопустимым, чтобы решения, касающиеся будущего отечественной генной инженерии и сельского хозяйства, принимались на основании мифов, опубликованных в желтой прессе, и мнений не признанных мировым научным сообществом «экспертов», неоднократно скомпрометировавших себя как некомпетентными высказываниями в СМИ, так и прямой ложью. Запрет ГМО в России нанесет не только ущерб здоровой конкуренции на рынке сельскохозяйственной продукции, но приведет к значительному отставанию в сфере технологий производства пищевых продуктов, усилению зависимости от импорта продуктов питания, и подорвет престиж России, как государства, в котором официально заявлен курс на инновационное развитие.

 

Конец письма.

 

О том, с каким трудом удается вводить новые сорта ГМО, рассказывает Руслана Радчук, научный сотрудник отдела молекулярной генетики Института генетики культурных растений, Гатерслебен, Германия.

 

Чем вы занимаетесь в своем Институте?

 

Я исследую генетические и молекулярные механизмы развития семени, транспорта в семя питательных веществ и регуляцию их запасания. Селекция за последние двадцать лет не привнесла ничего нового в урожайность. Кажется, что она уперлась в стеклянный потолок. Важно знать, почему так случилось и что еще можно сделать.

 

Что мешает распространению ГМО?

 

Настоящие проблемы начинаются, когда опытные растения после множества тестов в контролируемых климатических камерах необходимо протестировать на полях в естественных условиях. Получить формальный допуск на эксперимент в открытом грунте очень сложно. Необходимо аргументировать преследуемые цели, продемонстрировать результаты предварительных анализов, соблюсти ряд требований вроде расстояния до ближайшей пасеки. После этого заявка на допуск становится открытой для публичной дискуссии, в которой любой возражающий, например сосед-пчеловод, может внести свои замечания. Когда разрешение наконец получено, нужно внести на общедоступную онлайн-карту место экспериментальных полей. Сразу же появляются активисты, принципиальные противники технологии, которые обычно сами не могут объяснить, что именно их беспокоит в эксперименте. Они «просто против». Поэтому такие люди часто приходят ночью с тяпками и разрушают опытные поля под странным лозунгом «Генный мусор – вон». Судиться с ними бесполезно. В лучшем случае можно возвратить какие-то финансовые издержки, но утрачено драгоценное время, и нет никакой гарантии от повторения истории в следующий раз.

 

И что делать?

 

Два года назад казалось, что все исследования свернутся. Но мы двигаемся вперед. На днях стало известно, что завершились три международных масштабных проекта по оценке экологических рисков ГМО. Результаты пока не опубликованы, но говорят, что никаких существенных рисков не обнаружено. Не больше, чем у селекции. Может быть, это упростит работу, изменит требования допуска. В Германии проходят конференции, дискуссии и круглые столы с участием политиков, прессы, ученых, селекционеров на тему ГМО. Есть надежда, что мы найдем выход. Не очень приятно изучать генетику развития семени в условиях общественного недоверия и опасений, но жаловаться нельзя. Надо научиться слушать, понимать и даже изучать причины опасения людей, искать пути их устранения, доносить до людей правдивую информацию.

 

ГМО-оппозиция

Некоторые ученые вдруг понимают, что их миссия – рассказать миру злую правду о мутантах в наших холодильниках. Три таких знаменитых откровения, породивших настоящую панику, являются, с точки зрения научного сообщества, антинаучным свинством. Тем не менее именно они стали причиной жесточайших ограничений, наложенных на генетиков.

 

Открытие. ГМО приводят к нарушениям в работе органов пищеварения и повреждению желудка!

Арпад Пуштай. 1999 год, Великобритания

На самом деле. В Институте Rowett исследовали новый сорт ГМО-картошки, скармливая его крысам. У крыс расстроилось пищеварение и оказался угнетен иммунитет. Пока остальные исследователи выясняли, что сделало картофель токсичным для крыс (подобное может случиться при выведении нового сорта любым методом) и как с этим бороться, Пуштай успел дать несколько неоднозначных интервью. Масла в огонь подлил и проводивший исследования институт, в котором работал Пуштай: он уволил ученого и, таким образом, сделал его в глазах противников ГМО жертвой сговора корпораций и государства. С тех пор Пуштай стал одним из главных борцов с ГМО и окончательно забросил науку.

 

Открытие. ГМО вызывают бесплодие и нарушение развития у мышей!

Ирина Ермакова. 2007 год, Россия

На самом деле. И. В. Ермакова выкармливала две группы мышей: одну группу – ГМО-соей, другую – обычным питанием. Видимо, мыши не любили Ирину Ермакову, потому что исправно дохли раньше срока в обеих группах. Но госпоже Ермаковой все-таки показалось, что «соевые» мыши и болели неприятнее, и копытца отбрасывали все-таки постремительнее. Кроме того, ей показалось, что у «соевой» группы чаще рождаются мертвые детеныши. На основании этой работы госпожа Ермакова сделала выводы о смертельной опасности ГМО и опубликовала их. После чего началась «кампания травли». Несколько противных ученых повторили опыт Ермаковой и не обнаружили ровным счетом никаких изменений в жизни мышей, чем бы их ни кормили. Эти наглецы высказали предположение, что госпожа Ермакова просто не умеет ухаживать за лабораторными грызунами. Ирина Ермакова обиделась, ушла из института, завела свой анти-ГМО сайт и постоянно появляется в СМИ, обнаруживая в ГМО причины рака, аллергий, вымирания пчел и глобального потепления. Является самым ярким борцом с ГМО в России, и большинство текстов о «генетическом загрязнении» в русскоязычной публицистике основаны на цитатах из нее.

 

Открытие. ГМО-кукуруза вызывает рак у крыс!

Жиль-Эрик Сералини. 2012 год, Франция

На самом деле. Лабораторные крысы – очень милые животные. Но, к несчастью, не очень долгоиграющие: им отведено всего лишь два-три года жизни. Вот их дикие родственники обычно живут дольше, но ведь за белоснежную шкурку приходится платить. Есть среди лабораторных крыс породы, крайне уязвимые к опухолям – это самая частая причина их смерти. Если ты знаешь всю эту информацию, остальное – дело техники. Берешь несколько десятков крыс этой породы, кормишь генетически модифицированными продуктами 2–3 года, а потом демонстрируешь всеми миру страшные опухоли у них под мышками. Именно такой «опыт» поставил Жиль-Эрик Сералини, вызвав оторопь у ученых-биологов и волну паники у всех остальных людей. Да, конечно, сразу несколько крупных научных организаций выступили с критикой этого «опыта» и призвали публику к благоразумию. Но Сералини знал, на что шел. Он вовсе не хотел научных дискуссий в скучной прессе для специалистов. Он шел в популярные телепрограммы, газеты для массового чтения, на развлекательные сайты. Вскоре фотографии крыс с распухшими подмышками заполнили прессу, и теперь многие не сомневаются в канцерогенности ГМО-кукурузы, а Роспотребнадзор во главе с неустрашимым Онищенко сразу же запретил ее поставки в страну.

 

О вкусных и здоровых мутантах

Современные люди – очень интересные создания. Они, например, боятся своей еды. Невозможно включить телевизор или открыть новостной сайт, чтобы не услышать очередной рассказ о том, как злые пестициды, объединившись с генетически модифицированной кукурузой, готовятся истребить человечество.

Текст: Сергей Белков

Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой никто не гонится. Наши предки были прекрасно знакомы с этой аксиомой. Значительную часть эволюционной истории они были не столько охотниками, сколько едой, и это отложило отпечаток на современных нас, строящих цивилизацию каких-то жалких 20 000 лет. Самые смелые и любопытные представители нашего вида погибали в пасти крокодила или пещерного медведя. Самые осторожные выживали и оставляли потомство. До тех пор, пока наконец не появились мы. Не слишком богатые наследственным героизмом, увы.

Сегодня вокруг нас очень мало крокодилов и пещерных медведей, но нам все еще страшно. Нам просто не может быть не страшно – такова природа человека, запрограммированного на регулярные приступы ужаса и подозрительности. Бояться абстрактно неинтересно, поэтому мы, верные традициям наших параноидальных предков, охотно пугаемся вещей на первый взгляд чрезвычайно мирных, если не сказать, скучных. Например, общество в целом очень любит бояться новых технологий. Мы находим источники опасности в проделках фармкомпаний и производителей продуктов питания. В ГМО и пищевых добавках. В удобрениях и пестицидах. Хотя определение «мирно и скучно» лучше всего описывает положение дел в современной индустрии производства питания, в которой как раз все обстоит очень неплохо.

 

Синтетические удобрения

 

Земледелие – важнейшее изобретение человека, который раньше жил в гармонии с доброй природой (лет двадцать в среднем), а теперь стал жертвой испорченного технологиями современного общества (в котором большинству из нас удается промучиться в 3–4 раза дольше). Первые фермеры довольно быстро столкнулись с проблемой: земля дает хороший урожай очень недолго. Если хочешь вырастить много зерна, надо распахивать новые земли. Видимо, в земле есть какая-то ограниченная сила, которая позволяет растениям расти. Постепенно люди научились восстанавливать эту таинственную силу. Придумали трехпольную систему земледелия. Стали удобрять землю навозом, который, как оказалось, содержит эту таинственную силу в избытке. С научно-технической революцией пришло понимание, что сила эта не имеет под собой мифической природы. Это не что иное, как химические вещества, необходимые для развития растений. Они-то и содержатся в навозе. И пожалуй, самые дефицитные из этих веществ – соединения азота, в том числе нитраты. Да-да, те самые злые нитраты, об опасности которых нам бесконечно трубят газеты и телевизор. Хотя вообще-то нитраты содержатся в любой почве, они важны для растений, при их достатке растения вырастают толще и счастливее. Во второй половине XIX века рост населения потребовал увеличения производства еды, и навоза на всех стало не хватать. Стало вдруг понятно, что если срочно не достать удобрений, то всем может стать плохо и голодно. Сначала люди полностью «съели» все запасы гуано на планете, не забыв попутно уничтожить несколько уникальных экосистем и немного поубивать друг друга в вой­не за владение ценным ресурсом. Потом начали разработку залежей селитры, которые тоже неожиданно начали подходить к концу. Казалось, гибель неминуема.

Апокалипсис был отменен в начале прошлого века. Немецкий химик Фриц Габер придумал способ фиксировать азот из атмосферы в виде аммиака и заодно получил за это Нобелевскую премию. Из аммиака можно было делать азотные удоб­рения, в том числе те самые нитраты, которыми пугают в телевизоре. Между прочим, три четверти атомов азота в нашем теле попали в него в результате этого открытия. Можно сказать, что мы состоим из удобрений*. Или еще правильнее: если бы не эти удобрения, три четверти современного человечества блистало бы сейчас своим отсутствием. На них не хватило бы азота, поэтому излишки людей погибли бы в результате голода и страшной резни за продовольствие – лежали бы и обогащали своими останками почву. Очень органичненько.

И когда тебе говорят, что «органическое земледелие» спасет человечество, – тебе лгут. Оно его убьет. И когда тебе говорят, что органические удобрения полезнее синтетических, – тебе опять лгут. Потому что молекулы в тех и других совершенно одинаковые (правда, в синтетических удобрениях не содержатся, например, болезнетворные бактерии, глисты и масса других приветов от натуральной природы). А всю правду про эффективность натуральных удоб­рений могли бы рассказать индейцы майя. По одной из самых убедительных версий, их цивилизация погибла, когда количество населения вышло за пределы возможностей истощенной земли. Им не повезло, у них не было Габера. А у нас был.

Пестициды

Удобрения – это хорошо. Но рост населения продолжился, и потенциал роста в производстве еды за счет синтетических удобрений в первой половине прошлого века был исчерпан. Требовалось новое решение, и его дала вовремя подоспевшая так называемая «зеленая революция» – целый комплекс инноваций в сельском хозяйстве. Одним из двигателей «зеленой революции» стали пестициды – вещества, которые уничтожают вредителей и сорную траву. Пестициды – это, конечно, химия, потому что вообще любое вещество по определению химия, никуда от этого не деться, так по-подлому устроена Вселенная. Пестициды, безусловно, вредны. Для вредителей. Иначе бы их никто не применял. А вот культурным растениям и, как следствие, человеку они приносят огромную пользу.

Пестициды – это не изобретение человека. Это изобретение растений. Растение обычно не может дать сдачи своим врагам, настучав им листьями по хищной макушке, и ему приходится по-хитрому обороняться от желающих его съесть. Каждый вид делает это как может. Кофе и чай используют ядовитый инсектицид кофеин. Ива – аспирин. Апельсины накапливают в корках терпены – пестициды, запах которых нам кажется таким сладким и приятным. Стручки ванили убивают желающих полакомиться ванилином. Мята использует ментол в качестве антибиотика и фунгицида. Капсаицин в красном перце навсегда отбивает желание у вредителей перекусить яркими плодами. Любые специи и приправы – это пестициды в чистом виде. Неслучайно народная мудрость для опрыскивания растений от вредителей рекомендует использовать разные настои пряных растений.

Есть в природе и растения, защитные вещества которых опасны не только для насекомых и растений-паразитов, но и для млекопитающих, например для человека. Такие растения мы называем ядовитыми, хотя в той или иной степени любое растение на этой планете хоть для кого-то ядовито. Более того, в увеличенной дозе смертельным ядом для нас могут стать и вещества, содержащиеся в самых, казалось бы, обычных растениях: картофеле, яблоках, помидорах или салате.

Когда тебе говорят, что «натуральные вещества из растений» полезны и безвредны, в отличие от искусственных, – тебе лгут. Свойства вещества вообще-то не определяются происхождением – это основы атомно-молекулярной теории. Современные синтетические средства намного безопаснее пестицидов первых поколений и любых натуральных средств обработки растений, да еще при этом значительно эффективнее. Их безопасность и токсичность изучены. Отравиться ими, конечно, можно, если съесть сразу стакан. Но остаточные количества в готовом продукте не опаснее запаха ванили в творожном десерте, а польза от них огромная, ведь вредители и сорняки способны уничтожить урожай гораздо эффективнее любой засухи. Попытка отказаться от использования пестицидов сейчас была бы в миллион раз опаснее попытки отказаться, например, от антибиотиков. За год без антибиотиков умерло бы несколько десятков миллионов человек, а отними у нас синтезированные пестициды – и в течение года от голода умрет миллиард. Нет, конечно, небольшие эко-органик-натур-фермы могут баловаться, выращивая за дикие деньги погрызенные слизняками морковки для ценителей прекрасного, но для массового производства пищи пестициды абсолютно необходимы.

 

Селекция и ГМО

 

Приятное уху широкой публики понятие «селекция» и противное ему же словосочетание «генетическая модификация» по сути одно и то же действие: повышение производительности промышленных живых организмов. Еще точнее, генетическая модификация есть естественное и логичное развитие селекции.

Природа вовсе не встречала нас тут пряниками с плюшками. Обилие растительной пищи в своем рационе человек сумел получить, только изрядно покуражившись над растениями. Дикие яблоки кислы и тверды. Дикий картофель несъедобен. Дикая кукуруза плодоносит такими невзрачными початками, что хвала индейцам, сумевшим угадать в этой траве хоть какую-то съедобность. Нужно понять главное: ни одно растение в мире не было от природы готово вступить в дружбу с человеком. Деревья могли приманивать птиц, чтобы те разносили их семена. Кусты могли заигрывать со жвачными животными, чтобы те носили их колючие соцветия в своей шерсти. Но на человека растительный мир Земли хотел плевать с высокой колокольни. Все растения, которые тысячу лет сопровождают человека, были в свое время нами изувечены и модифицированы нужным нам образом. Селекция возникла одновременно с земледелием. Постепенно, отбирая лучшие семена для культивирования, мы неузнаваемо изменили натуральные растения, превратив их в нежизнеспособных мутантов. Эти мутанты могут расти только в специально созданных для них условиях, защищаясь от сорняков и вредителей лишь с нашей помощью; им необходимы специальное питание, полив, аэрация и десять тысяч чертей в ступе. Никакой естественности и натуральности нет ни в поле спелой пшеницы, ни в отягощенных плодами яблоневых садах – сплошное насилие над природой. С открытием законов наследственности Менделем и трудами Мичурина селекция вышла на новый уровень – целенаправленного выведения сортов с желательными признаками. С этих пор мы не просто скрещивали растения. Теперь мы травили их семена ядами и облучали радиацией, вызывая неконтролируемые мутации и наблюдая, что из этого получится. Если получалось что-то интересное, мы пытались это использовать (большая же часть этих мутаций приводила к бесполезным либо вовсе пугающим эффектам). Именно таким образом было получено большинство сортов употребляемых нами сегодня овощей, злаков и фруктов. А потом мы научились делать ГМО. На смену топору пришел скальпель. Вместо того чтобы, как при селекции, менять наугад половину генов у растения или заставлять генокод растения сходить с ума, воздействуя на него радиацией, мы научились вставлять один-единственный ген в строго запланированный участок ДНК. Современные требования безопасности обязывают проводить всесторонние исследования получившегося сорта, годами тестировать его на возможные риски. Однако именно сейчас человечество вдруг решило, что попытки улучшить растение чудовищно опасны. Но когда тебе говорят, что ГМО опаснее селекции, – тебе лгут. Когда тебе говорят, что «чужие гены могут встроиться в твой собственный ДНК», – тебе лгут. Ведь если бы гены умели скакать по хромосомам прямо из желудка, мы все давно уже были бы свеклообразны и картофелеподобны.

 

 А ведь ГМО – не просто самый безопасный метод изменения растения нужным нам образом. Это еще и гарантия выживания человечества в будущем. Даже самые лихие селекционные методы, предполагающие, например, радиоактивное облучение растений и семян, часто не могут решить многие задачи, которые решают ГМО. Селекцией не получится вывести рис, содержащий бета-каротин, способный избавить от дефицита витамина А и ежегодно спасать полмиллиона детских жизней. Не удастся сделать картофель, который будет устойчив к фитофторе и колорадскому жуку одновременно. Селекцией не получилось бы заставить бактерии синтезировать человеческий инсулин. Не получилось бы с помощью селекции и сократить применение дорогостоящих пестицидов в сельском хозяйстве. Вот что говорит А. К. Гапоненко, главный научный сотрудник Института биологии развития им. Н. К. Кольцова РАН, доктор биологических наук, профессор: «У нас насекомые съедают до 25% урожая, а борются с ними только пестицидами, причем часто в повышенной против всяких норм концентрации. Цена вопроса для химической промышленности, по моим подсчетам, около 80 миллиардов рублей ежегодно».

Опасения экологов о негативном влиянии ГМО на природу вообще сегодня подтверждаются с точностью до наоборот. Внедрение ГМО способствует снижению использования пестицидов, приводит к восстановлению биоразнообразия. Уже ведется проект по объединению в симбиозе пшеницы и азотфиксирующих бактерий, который в случае успеха позволит отказаться даже от использования азотных удобрений. Выведение засухо- и соле­устойчивых сортов даст нам возможность использования земель, казалось бы навсегда утраченных для сельского хозяйства. Да любой нормальный эколог за такие перспективы родину продал бы!

 

 

 

 

 

 

ГМО — мифические опасности

По данным Росстата, в России за 2012 год стоимость овощей, а также картофеля выросла более чем в 1,5 раза [1]. Существенно выросли цены и на другие продукты питания. Для многих граждан этот рост представляет реальную финансовую проблему, и в связи с этим хотелось бы иметь более доступные, но в то же время качественные продукты. Одним из способов увеличения урожайности и снижения себестоимости сельскохозяйственных продуктов является селекция. Но что такое селекция?

В живых организмах постоянно происходят мутации. «Мутация» в разговорной речи, как правило, ассоциируется с чем-то негативным, но это совершенно нормальное и неизбежное биологическое явление — изменение последовательностей ДНК, составляющих геномы живых существ. Если бы в природе не было мутаций, не было бы эволюции, не было бы нас. Хотя большинство мутаций не приводит к каким-либо заметным эффектам, некоторые мутации у растений могут приводить к тому, что растение начинает лучше или быстрее расти, давать более крупные плоды. Систематически отбирая лучшие (с нашей точки зрения) растения, высаживая их на полях и тем самым осуществляя селекцию, мы увеличиваем урожайность полей и качество выращиваемых культур. Сегодня практически никто не выращивает дикие варианты растений для последующего употребления в пищу. Скажем, дикая форма кукурузы, теозинт, не показалась бы читателю съедобной.

Недостатком селекции является то, что порой приходится долго ждать появления растений с необходимыми свойствами, ведь мутации могут произойти где угодно, а вовсе не там, где надо. Чтобы ускорить появление нужных растений, иногда даже используют мутагены, приводящие к более быстрому накоплению мутаций. При таком подходе иногда среди тысяч получившихся «мутантов», многие из которых хуже исходного растения, найдется несколько с нужными свойствами. Если повезет.

 

Современные технологии и исследования в области генной инженерии позволили в гонке за более качественными сортами растений перейти от использования мутаций случайных к внесению мутаций направленных. Если мы не хотим, чтобы наш урожай съели насекомые, мы можем полить поля пестицидами, а можем сделать растения ядовитыми для вредителей. Если мы хотим, чтобы наше растение было богаче определенным витамином, мы можем вставить в него гены, необходимые для синтеза этого витамина (например, так был сделан «золотой рис», богатый витамином А). И так далее. Продукты генной инженерии сегодня называют генетически модифицированными организмами (ГМО). Как это часто бывает с новыми технологиями, нашлись люди, которые считают ГМО опасными. В рамках одного из круглых столов на зимней научной школе «Современная биология и биотехнологии будущего» [2] мы попробовали разобраться в справедливости этих опасений. В данной статье это будет сделано на примере разбора лекции Ирины Ермаковой «ГМО: реальные и мнимые угрозы», прочитанной 23 октября прошлого года в рамках мультимедийного проекта «Лекто-РИА» (РИА новости), в которой были собраны вместе основные аргументы противников ГМО.

 

Опасение: ГМО по определению не могут быть безопасны потому, что любое вмешательство приводит к появлению организмов с неизвестными свойствами.

 

На самом деле, в каждом живом существе, в каждой клетке регулярно происходят новые мутации. В этом смысле «появление организмов с неизвестными свойствами» происходит постоянно и без нашего участия. Это происходит и в дикой природе, и на огороде на даче, и при селекции на крупной ферме. Такая претензия может быть предъявлена абсолютно любым продуктам питания. Само по себе это не может быть поводом для опасения.

Более того, многие технологии, которые используют генные инженеры для создания ГМО, естественным образом встречаются в природе. Например, Т-плазмида, которую генные инженеры научились использовать для внедрения нужных генов в растения, была исходно взята у природной агробактерии. Агробактерии используют эту плазмиду, чтобы внедрять в растения нужные ей гены. Но пока «генной инженерией» занимались бактерии, это никого не пугало, но стоило этим заняться людям… Тут все и началось.

 

Опасение: в некоторых работах в результате потребления ГМО были выявлены патологии внутренних органов, образование опухолей, изменение гормонального уровня, бесплодие у животных и человека.

 

В прессе иногда появляются сообщения о том, что в такой-то работе показана опасность ГМО, например на грызунах. К сожалению, для большинства людей не представляется возможным проверить качество выполнения подобных работ. Чаще всего подобные работы содержат грубые методологические ошибки. В качестве примера вспомним нашумевшую работу французского биолога Сералини, который кормил крыс генетически модифицированной кукурузой и утверждал, что у крыс, которые ели ГМО, чаще возникали опухоли [3]. Оказалось, что в его работе отсутствовал статистический анализ. Когда такой анализ был проведен и опубликован в том же журнале, что и сама работа, выяснилось, что те отличия, которые выдавались за эффект ГМ-кукурузы, не выходят за рамки случайного разброса данных [4]. Если же отказаться от статистического анализа и интерпретировать данные так, как это делает Сералини, то из его работы можно сделать и совершенно парадоксальный вывод, что поедание ГМ-кукурузы увеличивает продолжительность жизни самцов крыс. В своем ответе многочисленным критикам Сералини лишь вскользь упомянул эту проблему, сказав, что «статистика не говорит правду, но помогает понять результаты» [5]. Подробно эта работа уже разбиралась в ТрВ-Наука № 114, с. 10 [6] ,

 

Во многих работах, на которые ссылаются противники ГМО, никакого вреда от ГМО даже не заявлено. Например, в попытке обосновать опасность потребления, Ирина Ермакова ссылается на работу 2007 года Сакамото [7]. Но в выводах работы сказано: «…эти результаты указывают, что длительное потребление диеты, содержащей до 30% ГМ сои, не имеет наглядных негативных эффектов для крыс». Почему-то эта работа упоминается Ермаковой в одном ряду с работой Сералини, на которую она тоже ссылается как на доказательство вреда ГМО.

На сегодняшний день утверждения о патологиях, связанных с употреблением ГМО, ограничиваются анекдотами, домыслами и ссылками на работы весьма низкого качества или на работы, в которых речь идет совсем о другом. Можно привести лишь одно исключение. Известен случай, когда сделали генетически модифицированную сою с геном бразильского ореха, кодирующего белок альбумин [8]. Оказалось, что люди, у которых была аллергия на бразильские орехи, часто вырабатывали аллергию на данную ГМ-сою. Для тех людей, кому опасно есть орехи, могут быть опасны растения с генами этих орехов. Такого рода проблемы сейчас отслеживаются на стадии испытаний ГМ-сортов.

 

Опасение:транснациональные компании на этом деле делают большие деньги.

 

Безусловно, производство ГМО приносит определенную прибыль, иначе бы этим не занимались. Но в то же время существует не менее успешный бизнес вокруг продажи «органик» продуктов (заявленных как продукты, в производстве которых не использовались никакие современные технологии, включая генную инженерию). Органические продукты обходятся потребителю в среднем на 10-40% дороже, чем аналоги [9]. Рынок органических продуктов стремительно растет. Так, продажи органических продуктов в 2002 году составили 23 млрд долл. США [10], а в 2008 году-уже 52 млрд [11]. Думаю, что существенный вклад в рост популярности органических продуктов вносит распространение идеи об опасности ГМО. К слову, о корпорациях: в Северной Америке в 2012 году большая часть производителей органической пищи была приобретена мульти-национальными корпорациями [12]. Аналогично, использование некоторых видов ГМО, например растений, ядовитых для вредителей, невыгодно химическим компаниям, производящим пестициды.

 

В связи с этим борьба против ГМО представляет не меньший экономический интерес для множества заинтересованных лиц и организаций, чем лоббирование ГМО для производителей ГМО. Отметим, что сам факт, что кто-то на чем-то зарабатывает, едва ли говорит о том, что производимый продукт не качественный. Хочется еще раз подчеркнуть, что крупные корпорации — это не уникальное свойство производителей ГМО, такие же корпорации есть и среди конкурентов.

Несколько слов о крупнейших компаниях, производящих ГМ-растения. Действительно, это лишь несколько гигантов, самые известные из которых Монсанто и Сенгента. По сути эти корпорации монополизировали рынок коммерческих ГМ-технологий. Сверхстрогие регуляции в области биотехнологий приводят к тому, что ни одна стартовая биотехнологическая компания не может пробиться и составить конкуренцию гигантам. В лучшем случае их просто выкупают. В связи с этим хотелось бы демонополизировать рынок. Неплохим началом было бы поощрение разработки и использования собственных, независимых ГМ-культур на территории России.

 

Опасение: от ГМО погибает скот. Фермер Готфрид Глекнер (Gottfried Gloeckner) выиграл судебное дело против корпорации Сенгенты, так как из-за разработанного ими ГМ-корма погибли его коровы.

 

Такая история была, но до сих пор никакого процесса фермер не выиграл. Никаких подтверждений тому, что смерть коров этого фермера связана с конкретным видом ГМ-кукурузы (BT 176), нет. Более того, экспертиза Института Роберта Коха установила, что причины смерти изученных ими коров Глекнера — неадекватный уход и болезни, включая ботулизм [13]. Вообще ничего экстраординарного в этом происшествии нет. Например, пару лет назад в штате Висконсин погибло более 200 коров [14] , предположительно, в связи с эпидемией инфекционного заболевания.

 

Опасение: ГМО вызывает рак.

 

Существуют технологии встраивания генов в клетки млекопитающих с помощью аденовирусов. Они могут применяться в лечении некоторых генетических заболеваний. Примером заболевания, где перспективно применение таких технологий, является амавроз Лебера. Это наследственное заболевание сетчатки глаза, ведущее к нарушению работы и последующей смерти светочувствительных клеток (палочек и колбочек). Чаще всего это происходит из-за отсутствия работающей формы гена RPE65, без которого нарушается производство зрительного пигмента. Ген RPE65 можно встроить в аденовирус, а затем произвести инъекцию вируса в сетчатку. Опыты на собаках и грызунах, а также последующие исследования на людях показали, что таким образом можно добиться улучшения зрения больных [15].

Однако существуют опасения, связанные с использованием подобных технологий: аденовирусы могут способствовать развитию раковых заболеваний у тех организмов, в которые их встраивают. Эти опасения неправомерно переносятся некоторыми критиками на ГМО, видимо потому, что это тоже форма генной инженерии. Разумеется, эта связь генной инженерии с онкологией не имеет никакого отношения к генетически модифицированным продуктам питания: повышенный риск рака если и возникает, то у того организма, клетки которого подвергают генной инженерии с помощью вирусов, а не у того, кто этот организм съест. К тому же для создания ГМО используются несколько другие технологии.

 

Более анекдотическими являются опасения, связанные с тем, что некоторые агробактерии, плазмиды из которых используются в генной инженерии растений, могут вызывать у растений подобие опухоли. Но эти опухоли вообще не имеют ничего общего с раком у млекопитающих, а с самими агробактериями человек встречается всё время, как с элементами нормальной окружающей среды.

 

Опасение: поедание организмов друг другом может лежать в основе горизонтального переноса, поскольку показано, что ДНК переваривается не до конца и отдельные молекулы могут попадать из кишечника в клетку и в ядро, а затем интегрироваться в хромосому. Чужеродные генетические вставки были обнаружены в клетках разных органов животных и человека.

 

Существуют экспериментальные работы, свидетельствующие о том, что в небольших количествах чужеродная ДНК может проникать внутрь организма животных и обнаруживаться внутри некоторых клеток, в частности некоторых клеток иммунной системы [16]. Существует точка зрения, что это может быть частью защитного механизма по борьбе с чужеродными патогенами [16]. В нашей исследовательской группе есть работа, в которой мы обнаружили следы РНК нескольких растительных генов, анализируя базу данных прочитанных фрагментов РНК, выделенных из тканей человека [17]. Однако все подобные утверждения требуют тщательных проверок и независимых воспроизведений.

 

Независимо от того, происходит ли проникновение чужеродной ДНК в организм из еды, механизм такого проникновения не будет специфичным для трансгенных организмов. ДНК обычной картошки ничем не отличается по физическим и химическим свойствам от ДНК трансгенной картошки, и если организм может впустить ДНК трансгена, он впустит и ДНК обычной картошки. Люди всегда употребляли в пищу чужеродную ДНК, и от этого мы не стали фотосинтезирующими многоногими бесплодными грибами с ботвой, растущей из ушей.

 

Опасение: ГМО приводит к исчезновению насекомых.

 

Типичной генетической модификацией, позволяющей бороться с вредителями, является создание генетически-модифицированных генов, экспрессирующих ген cry бактерии Bacillus thuringiensis, В связи с этим возникали опасения, что этот токсин повлияет на нецелевые живые организмы. Оказывается, что токсин этот распрыскивали на полях во Франции еще с 1935 года и в США с 1958 года, при этом никакого вреда для окружающей среды обнаружено не было [18]. Известно, что токсин действует только на представителей некоторых отрядов насекомых, поскольку для действия токсину нужно связываться с определенными рецепторами эпителиальных клеток насекомого. Если таких рецепторов нет, токсин не может подействовать. Тем не менее, ясно, что какие-то насекомые могут пострадать.

В 1999 году в журнале Nature была опубликована работа, в которой говорилось, что данный токсин вредит личинкам бабочки монарх [19]. На эту работу ссылаются некоторые противники ГМО, забывая упомянуть, что эта статья положила начало нескольким исследованиям по оценке риска для популяции бабочек в связи с использованием ГМ-растений с встроенным геном Bt-токсина как в полевых, так и в экспериментальных условиях. Эти исследования показали, что в реальных условиях бабочкам ничего не грозит [20]. На основании проведенных исследований были сделаны выводы, что «коммерческое культивирование Bt-кукурузы не несет существенного риска популяции монарха», а также, что, несмотря на увеличение количества полей, на которых сеют Bt-растения, количество бабочек монарх растет [21]. Это не значит, что использование ГМО с геном Bt-токсина вообще не скажется на жизни нецелевых насекомых. Наверное, как-то скажется. Но это явно более привлекательная альтернатива, чем поливание полей тоннами пестицидов.

 

Опасение: пчелы исчезают во всех странах мира. К началу июня в США погибло более 1 млн пчелиных семей. Пчеловоды склоняются к ГМО-версии.

 

В некоторых местах, действительно, происходит массовое исчезновение пчелиных колоний. Во всяком случае этот вопрос, действительно, поднимался в научной литературе. Анализ влияния Bt-растений на пчел показал, что на выживании взрослых пчел и их личинок Bt-токсин не сказывается [22]. Кроме того, искали, но не обнаружили корреляции между регионами, где культивируют ГМ-растения и где происходит исчезновение колоний пчел [23].

Критика: ГМО не увеличили прибыли фермеров в большинстве стран мира.

 

Это не так. В 2010 году прибыль ферм за счет привлечения ГМ-растений выросла по всему миру на 14 млрд долл. [24]. Более половины этой суммы приходится на фермеров из развивающихся стран. Согласно обзорам, в среднем фермеры в развитых странах увеличили свой урожай за счет ГМО на 6%, в остальных странах — на 29%. 72% фермеров по всему миру испытали положительные экономические изменения. Наибольшую пользу извлекли небольшие хозяйства из развивающихся стран [25].

Критика: ГМО не уменьшили объем применения гербицидов и пестицидов, а, наоборот, увеличили.

Это не так. Обработка почвы уменьшилась на 25-58% при выращивании сои, устойчивой к гербицидам [25]. Использование инсектицидов на полях с Bt-растениями сократилось на 14-76% [26].

 

Опасение: многие генетически модифицированные растения через одно-два поколения становятся бесплодными.

 

Это делается специально, в том числе и для того, чтобы ГМ-растения не проникли в дикую природу. То, что некоторые ГМ-растения становятся бесплодными, вовсе не значит, что они сделают бесплодными тех, кто их съест. Кроме того, столь же бесплодны растения, получаемые из обычных семян: это так называемые гибриды F1, которые растут лучше родителей и приносят больший урожай, но сами не дают семян.

 

Критика: ученые неоднократно предупреждали об опасности ГМО. ГМО оказывают негативное воздействие на здоровье человека и животных.

Большинство ученых и научное сообщество в целом не разделяют точку зрения об опасности ГМО, что хорошо видно как из контекста имеющихся научных публикаций, так и из заявлений крупных научных и здравоохранительных организаций.

В заключение к этой статье приведу отрывок публикации на сайте Всемирной организации здравоохранения [27]:

«Разные ГМ-организмы имеют разные гены, вставленные различными путями. Это значит, что безопасность ГМ-продуктов должна оцениваться отдельно в каждом случае и что нельзя сделать вывода о безопасности всех ГМ-продуктов.

ГМ-продукты, доступные на международном рынке, на сегодняшний день прошли проверку и едва ли представляют риск здоровью человека. Кроме того, не обнаружено никаких эффектов ГМ-продуктов на здоровье людей в странах, где ГМ-продукты были одобрены».

 

Александр Панчин

 

1. www.rg.ru/2012/08/09/produkti-site.html

2. http://winter.futurebiotech.com

3. Seralini GE, Clair E, Mesnage

R, Gress S, Defarge N, Malatesta M, Hennequin D, de Vendomois JS: Long term toxicity of a Roundup herbicide and a Roundup-tolerant genetically modified maize. Food Chem Toxicol 2012, 50(11):4221-4231.

4. Panchin AY: Toxicity of roundup-tolerant genetically modified maize is not supported by statistical tests. Food Chem Toxicol 2012.

5. Seralini GE, Mesnage R, Defarge N, Gress S, Hennequin D, Clair E, Malatesta M, de Vendomois JS: Answers to critics: Why there is a long term toxicity due to a Roundup-tolerant genetically modified maize and to a Roundup herbicide. Food Chem Toxicol 2013, 53:461-468.

6. http://trv-science.ru/2012/10/09/gmo-uvelichivaet-prodolzhitelnost-zhizni-samcov-krys

7. Sakamoto Y, Tada Y, Fukumori N, Tayama K, Ando H, Takahashi H, Kubo Y, Nagasawa A, Yano N, Yuzawa K

et al: [A 52-week feeding study of genetically modified soybeans in F344 rats]. Shokuhin Eiseigaku Zasshi 2007, 48(3):41-50.

8. Nordlee JA, Taylor SL, Townsend JA, Thomas LA, Bush RK: Identification of a Brazil-nut allergen in transgenic soybeans. N Engl J Med 1996, 334(11):688-692.

9. Winter C, Davis S: Journal of Food Science 2006, 71(9):117-124.

10. The Global Market for Organic Foo & Drink. Organic Monitor. 2002.

Retrieved 2006-06-20.

11. Food: Global Industry Guide. Data-monitor. 2009. Retrieved 2008-08-28.

12. Strom, Stephanie (July7, 2012). «Has ‘Organic’ BeenOversized?». The

New YorkTimes.

13. http://www.gmo-safety.eu/archive/201.dead-dairy-cows-maize-under-suspicin.html

14. http://www.dailymail.co.uk/news/article-1347888/Wisconsin-cattle-death-Up-200-cows-dead-mass-death-U-S-disease-thought-killed-them.html

15. Stein L, Roy K, Lei L, Kaushal S: Clinical gene therapy for the treatment of RPE65-associated Leber congenital amaurosis. Expert Opin Biol Ther 2011, 11(3):429-439.

16. Schubbert R, Renz D, Schmitz B, Doerfler W: Foreign (M13) DNA ingested by mice reaches peripheral leukocytes, spleen, and liver via the intestinal wall mucosa and can be covalently linked to mouse DNA. Proc Natl Acad Sci U S A 1997, 94(3):961-966.

17. Panchin AY, Spirin SA, Lukyanov SA, Lebedev YB, Panchin YV: Human trash ESTs-sequences from cDNA collection that are not aligned to genome assembly. J Bioinform Comput Biol 2008, 6(4):759-773.

18. www.bt.ucsd.edu/bt_history.html.

19. Losey JE, Rayor LS, Carter ME: Transgenic pollen harms monarch larvae. Nature 1999, 399(6733):214.

20. Sears MK, Hellmich RL, Stanley-Horn DE, Oberhauser KS, Pleasants JM, Mattila HR, Siegfried BD, Dively GP: Impact of Bt corn pollen on monarch butterfly populations: a risk assessment. Proc Natl Acad Sci U S A 2001, 98(21):11937-11942.

21. Gatehouse AM, Ferry N, Raemaekers RJ: The case of the monarch butterfly: a verdict is returned. Trends Genet 2002 18(5):249-251.

22. Duan JJ, Marvier M, Huesing J, Dively G, Huang ZY: A meta-analysis of effects of Bt crops on honey bees (Hymenoptera: Apidae). PLoS One 008, 3(1):e1415.

23. Lemaux PG: Genetically engineered plants and foods: a scientist’s analysis of the issues (part II). Annu Rev Plant Biol2009, 60:511-559.

24. Brookes, Graham and Barfoot, Peter (May 2012) GM crops: global socio-economic and environmental impacts 1996-201 PG Economics Ltd.

25. Carpenter JE: Peer-reviewed surveys indicate positive impact of commercialized GM crops. Nat Biotechnol 010, 28(4):319-321.

26. Kathage J, Oaim M: Economic impacts and impact dynamics of Bt (Bacillus thuringiensis) cotton in India. Proc Natl Acad Sci U S A 2012,109(29):11652-11656.

27. www.who.int/foodsafety/publications/biotech/20questions/en/

Дискуссия вокруг продуктов, в состав которых включены генетически модифицированные организмы, не сдает в обществе своих позиций. Напоминаем, что предметом спора является факт искусственного включения учеными в состав ДНК сельско-хозяйственных культур посторонних генов с целью повысить устойчивость культур к засухе и холоду, защитить от насекомых-вредителей и химикатов и улучшить другие показатели. После таких манипуляций над своим ДНК растение получает функцию приживаться там, где прежде это было невозможно в силу природных условий.

Но среди потребителей и бдительных борцов за натуральное хозяйство давно бытует точка зрения, что ничего, кроме онкозаболеваний, депрессий, аллергий и прочих неприятностей, ГМО нам не сулит. Осуждение переходит в истерию, когда настает черед аргументов настолько невежественных и абсурдных, что желание нести просвещение в массы сходит на нет. Но мы уговорили себя встать на сторону науки, чтобы представить вам трезвую картину о ГМО, состоящую из фактов и банального здравомыслия.

В массе случаев основанием для выступлений против продуктов с ГМО является их лабораторное происхождение – ведь люди в белых халатах не изобретают ничего, кроме каких-нибудь бомб. Разделяющих такую позицию, возможно, глубоко шокирует тот факт, что в естественных условиях организмы, пытающиеся адаптироваться к окружающим условиям, мутируют постоянно. Еще страшнее может звучать такая новость: геном новорожденного ребенка включает в себя такие вариации генов, которых не было замечено ни за одним из родителей. И поскольку лабораторные модернизации критически не отличаются от естественной инженерии в плане механики, бояться продуктов с ГМО не стоит – ученые всего лишь освоили знания природы.

Изучив результаты более чем 130 исследований на тему ГМО (всего же с периода 1994 года их опубликовано более 1700), в том числе на присутствие в них аллергенов и токсинов, специалисты заявили: поводы для волнения отсутствуют. Чужеродные гены провоцируют растение вырабатывать ненатуральные белки, которые в свою очередь способны вызвать ответную реакцию иммунной системы. Чтобы такие продукты не попали на прилавки, американские лаборатории постоянно консультируются с Управлением по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) и проводят тесты на предмет выявления в той или иной пище токсинов и аллергенов. Это означает, что если продукт оказался в продаже, он прошел самую суровую проверку.

Внедрение в растения посторонних генов – далеко не новая и довольно распространенная практика. Во второй половине ХХ века новые сорта таких культур, как пшеница, получали посредством облучения радиационным потоком с последующим отбором среди множества популяций тех, что содержат полезные мутации.

В 2012 году французские эксперименты на крысах показали, что после двух лет употребления пищи с ГМО у тех развились опухоли. В итоге эти выводы подверглись критике их зарубежных коллег, указавших на изначальную предрасположенность подопытных образцов к раку и общую небрежность исследования. Но несчастные крысы всерьез и надолго заморочили голову борцам с ГМО, дав им дополнительное орудие по обращению в невежество еще большего количества людей. Более легитимные опыты с наличием контрольной группы, результаты которых были опубликованы в обзоре журнала Food and Chemical Toxicology, показали, что кормление лабораторных животных на протяжении нескольких поколений ни к каким аномалиям и наследственным нарушениям не приводит.

Волны негодования у критиков ГМО вызывает тот факт, что фермерам нельзя повторно высаживать генетически измененные семена. Действительно, такие компании-гиганты, как Monsato, требуют от фермеров подписания соглашения, запрещающего повторное использование семян, и делается это для обеспечения ежегодных продаж. Но если спросить самих фермеров, никаких видов на возможность сохранения семян они не имеют – по наблюдениям, вредные примеси вроде сорняков отрицательно сказываются на качестве семян.

Проверяя утверждение о том, что ГМО вынуждают фермеров использовать на полях в разы большее количество химикатов, можно выяснить, что в некотором смысле все с точностью до наоборот. Один из двух самых распространенных в сельском хозяйстве ГМО выделяет протеин из бактерии Bacillus thuringiensis, более известной под сокращением Bt, токсичной для некоторых видов сельхозвредителей, что позволило значительно снизить количество используемых инсектицидов в некоторых регионах США. Другой ГМО представляет собой антитезу глисофату – гербициду, который фермеры используют в борьбе с сорняками, притом довольно слаботоксичному, что в целом делает обработку полей глисофатом совершенно безопасной процедурой.

Кроме вредных насекомых, на полях и над ними обитают и вполне полезные, и таким насекомым культуры Bt-сортов преимущественно не несут смертельного вреда, чего нельзя сказать об инсектицидах, которые регулярно распыляют на полях с «органикой». Такое положение вещей говорит в пользу ГМО с точки зрения заботы об окружающей среде.

Пометка на упаковке «не содержит ГМО» невольно, но может ввести в заблуждение. Дело в том, что если на двух расположенных рядом полях растут органические и модифицированные культуры соответственно, то обмен генетическим материалом в процессе опыления неизбежен, и пыльца растения-мутанта с одного поля пускай и на десятые доли процента, но способна подмешать в ДНК натурпродукта со второго поля посторонний ген. Технически это поддается регуляции, и фермеры активно практикуют опыление в разные промежутки времени.

Производство таких продуктов, как сыр и вино, сегодня не представляется без использования ГМО. В процессе производства твердых сыров активную позицию занимает химозин, который, собственно, и помогает сырам затвердевать. Этот энзим содержится в сычужном ферменте, который вырабатывается стенками желудка теленка, но на практике в 80-90% американских сыров используется генетически модифицированные бактерии генома коровы. Что касается вина, то модификации подвергся такой дрожжевой штамм, как ML01, дабы избавить дрожжи от гистаминов, вызывающих головную боль.

Хотя ГМО – не единственный путь обеспечить питанием неумолимо растущее количество людей на планете, он является одним из самых действенных и надежных, особенно в условиях изменения климатических условий, отрицательно сказывающихся на поставках продовольствия. В этих условиях рассчитывать на генно-модифицированные сорта зерновых можно и более чем нужно.

 

«Отношение общества к ГМО стабильно негативное»

Ученый рассказывает о причинах очередной атаки на ГМО

В чем причина очередной атаки на ГМО, кому это выгодно и стоит ли ждать увеличения продолжительности жизни человека, «Газете.Ru» рассказал Александр Панчин, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института проблем передачи информации им. А.А. Харкевича РАН, блогер, популяризатор науки.

— Ноль — такое количество людей в мире погибло в результате употребления ГМО. Почти весь инсулин, необходимый для диабетиков, получен с использованием генетически модифицированных организмов. С чем тогда связана такая активность противников ГМО?

— В Америке был проведен социологический опрос, который показал, что примерно 82% американцев выступают за маркировку ГМО. Но тот же самый опрос продемонстрировал, что 81% опрошенных выступают за обязательную маркировку продуктов, содержащих ДНК! ДНК есть во всех живых организмах, и население этого просто не понимает.

По-видимому, люди также не понимают, что такое ГМО, и поэтому боятся этого страшного слова из трех букв.

Такая ситуация играет на руку, например, некоторым торговым компаниям, которые получают больше прибыли от товара с этикеткой «не содержит ГМО». По опросам ВЦИОМа, три четверти россиян признаются, что готовы заплатить больше за продукты, не содержащие ГМО. Противником ГМО, активно раскачивающим лодку, является также химическая промышленность, производящая пестициды.

Им невыгодны ГМО, устойчивые к вредителям.

И есть еще люди, которые выезжают на самой этой маркировке, создают черные списки продуктов, которые, по их мнению, содержат ГМО, и так далее.

— А как относиться к ученым, которые выступают против ГМО?

— Нужно понимать, что таких ученых можно по пальцам одной руки пересчитать. Они просто очень громкие, и их постоянно показывают по телевизору. В США 89% всех ученых считают, что ГМО не опаснее, чем обычные продукты. Сторонников ГМО среди биологов еще больше. Я среди своих коллег не знаю никого, кто выступал бы против ГМО.

— Зачем нам вообще нужны ГМО? Ведь существует мнение, что сорта растений и породы животных, полученные методом селекции, способны сполна обеспечить население планеты продовольствием.

— Если вы прекратите использовать пестициды, то ничего выращивать не сможете. ГМО являются альтернативой пестицидам, в том числе вредным для здоровья. Поэтому вопрос не только в обеспечении продовольствием, вопрос еще в обеспечении качественным продовольствием. Кроме того, ГМО позволяют выращивать то же самое количество продуктов на меньшей площади, так как растения не съедают вредители, а это наносит меньше ущерба окружающей среде. А иногда «не-ГМО» выращивать просто невозможно.

Вот еще пример: на Гавайях в 1950–1960-х годах из-за вспышки вирусной инфекции пропали почти все посевы папайи. В течение десятилетий гавайцы пытались вывести устойчивую к вирусу папайю методами селекции, но ничего не получалось, пока не придумали ГМ-папайю. Также ГМО способствуют биоразнообразию:

на севере можно выращивать растения, которые устойчивы к холоду, на юге — к засухе.

Или, например, вам нужен витамин А, но получать его химическим путем дорого. Поэтому можно просто создать с помощью генной инженерии «золотой рис», богатый бета-каротином, из которого получается витамин А, и бесплатно его выращивать.

— Какие глупые и недоказуемые аргументы приводят противники ГМО?

— Один из самых глупых — что ГМО приводят к смене пола у людей.

— В чем преимущество ГМО перед селекцией?

— Во-первых, селекция требует больше времени. Во-вторых, в случае с ГМО мы точно знаем все о конечном результате: какой был использован ген, токсичен ли белок. В случае селекции мы не знаем, какие генетические изменения привели к полученному признаку.

— Науке не известно ни об одном факте вреда от ГМО. А были ли небезопасные результаты селекции?

— Были небезопасные результаты культивирования. Например, в СССР пытались выращивать борщевик Сосновского. И это привело к проблемам, потому что он убежал в дикую природу и стал сорняком, с которым было сложно бороться. Если человек до него дотронется, а потом протянет руку к солнцу, будет сильный ожог. У меня так однокурсник пострадал, не сильно, правда.

— Генотерапия — это тоже генетическая модификация, направленная на внесение изменений в генетический аппарат соматических клеток человека в целях лечения заболеваний. Методика получения ГМО и генотерапия — это одна и та же методика?

— Они отличаются, потому что одно дело, когда вы хотите модифицировать одну клетку, из которой потом вырастет целый организм, а другое дело, когда вы хотите изменить часть клеток уже взрослого организма. Типичная проблема: у человека гемофилия, кровь не сворачивается, потому что есть мутация в гене, который отвечает за свертывание крови. Тогда вы можете взять ген, который нужен для свертывания крови, и специальный вирус, который пытается доставить этот ген прямо в клетки печени.

Если вы возьмете другой вирус, то он встроит ген в другие клетки. Таким образом, при генотерапии используются немного другие технические подходы. Генотерапия — это очень перспективная технология, однако ее вклад в благополучие человечества пока несравнимо меньше, чем вклад генной инженерии растений и микроорганизмов.

— Как вы считаете, возможно, что в будущем будут созданы ГМ-люди, живущие намного дольше, чем сейчас?

— На мышах уже проводили опыты, когда им до рождения вносили множество генных модификаций, в результате мыши жили примерно в 1,5 раза дольше. Для продления жизни взрослой мыши нужны другие подходы. Сейчас возможно продление жизни взрослым мышам на 20–30%.

А вообще, мне кажется, продление жизни человека — это вопрос времени.

И никакие законы физики продлению жизни не противоречат. То, доживем ли мы до создания технологий, существенно продлевающих жизнь, зависит от того, как интенсивно мы будем развивать биотехнологии.

— Генетика была признана лженаукой в СССР. А что происходит с отечественной генной инженерией сейчас?

— В законодательстве происходит очевидное ухудшение ситуации, потому что люди, которые не разбираются в генной инженерии, пытаются принимать законы в этой сфере, наслушавшись очень странных людей вроде Ирины Ермаковой, которая считает, что мужчины произошли от амазонок-гермафродитов. Второй момент касается науки. Генная инженерия — область, где сложно отстать от мирового уровня. Просто потому, что можно адаптировать уже существующие биотехнологии к тем культурам, которые произрастают в России.

Этим у нас занимаются, и даже есть определенные научные достижения. Но коммерциализировать эти разработки у нас невозможно:

слишком высоки риски, что примут какой-нибудь антигэмэошный закон и ваш бизнес просто закроют.

Отношение общества к ГМО стабильно негативное. И во многом это негативное отношение вызвано плохо работающими журналистами, которые создают видеосюжеты по теме, в которой они не разбираются, нагнетают страхи и не слушают профессиональных молекулярных биологов.

— Если говорить о спорах между сторонниками и противниками ГМО, то чем это противостояние в России отличается от стран Запада? И с чем это связано?

— Общественная и научная дискуссии по поводу ГМО в России и на Западе имеют похожий характер. Разница в том, что на Западе политиков консультируют настоящие специалисты. Поэтому ГМО в США разрешены и используются. В Европе против ГМО выступает лобби «зеленых». Они преследуют благородные цели, но при этом им не хватает образования. Они не понимают, что та же генная инженерия может помочь окружающей среде, например уменьшить использование пестицидов на полях. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Там, где «зеленое» лобби слабее, например в Испании, ГМО активно выращиваются. В России же рассматривают очень странный законопроект, который может навредить развитию биотехнологий.

Он не запрещает импорт ГМО, но мешает выращивать отечественные сорта.

— Насколько биоэтика и биоэтические принципы мешают современной науке? Ведь если бы раньше биоэтика была столь сильна, мы бы никогда не получили результатов таких экспериментов, как «Третья волна», Стэнфордский тюремный эксперимент или эксперимент Милгрэма.

— Биоэтика, с одной стороны, очень нужна, с другой — она шагнула слишком далеко. После опытов доктора Менгеле все схватились за голову и поняли, что биоэтика необходима. И начали появляться различные принципы: нельзя ставить на людях опыты без их согласия, нельзя подвергать животных ненужным страданиям. Но специалисты, которые все это придумали, давно ушли на пенсию, а их последователи поняли, что все основные вопросы уже решены. И довели дело до абсурда.

Например, если в ресторане можно заказать живую устрицу и разрезать ее ножом, полив лимонным соком, то в лаборатории то же самое с устрицей проделать не получится. Научную публикацию завернут, потому что не были соблюдены биоэтические принципы. От биоэтики особенно страдают область клонирования человека и область исследования человеческих эмбрионов. Я думаю, что скоро какая-нибудь перспективная страна даст отпор всем комиссиям и скажет: «Мы будем ставить опыты в этой сфере!» В эту страну сразу побегут инвестиции, и там откроется огромное количество влиятельных компаний.

— Но этой страной будет не Россия?

— Скорее всего, это будет Китай. А могла бы быть Россия!

 

 

 

 

США обвиняют Европу в попытках подорвать продовольственную безопасность в мире, так как ЕС предлагает новые правила, которые позволят любому из 28 членов отказаться от решения Брюсселя "открыть дорогу" выращиванию генетически модифицированных культур. 

В интервью изданию Financial Times Том Вилсак, министр сельского хозяйства США, отметил, что такой шаг вызвал "серьезную обеспокоенность" по поводу будущих переговоров по вопросу о трансатлантической торговле. 

"Если мы серьезно говорим о глобальной продовольственной безопасности, то мы должны серьезно относиться к науке, которая позволит нам быть максимально продуктивными", – заявил Вилсак накануне встречи министров сельского хозяйства G20, во время которой они обсудят вопросы улучшения продовольственной безопасности в мире. 

"Решение Евросоюза потенциально создает серьезную преграду для решения проблемы обеспечения продовольственной безопасности во всем мире", – сказал он в интервью FT. 

"По нашему мнению, это не соответствует той точке зрения, что нам необходима основанная на науке и законах система", - подчеркнул Вилсак.

Мир добился успехов в решении таких проблем, как недостаточное питание и продовольственная безопасность, за последние годы, отметил он. 

Тем не менее 850 млн человек в мире до сих пор голодают, а так как мировое население продолжает расти, а на горизонте маячат негативные последствия климатических изменений, необходимо делать еще больше.

Ответом на эти проблемы может стать рост продуктивности сельского хозяйства с помощью технологических инноваций, отмечает Вилсак. При этом эксперты полагают, что необходимо увеличить продуктивность на 60-70% к 2050 г., чтобы накормить 9 млрд человек, которые будут жить на планете к тому времени. 

Для того чтобы этого добиться, в течение следующих 35 лет необходимо повысить уровень инноваций в области производства продуктов питания эквивалентно тому, которого мир добился за последние 10 тыс. лет, заявил Вилсак. 

В Европе исторически сложилось более скептическое отношение к генетически модифицированным продуктам, чем в США, что значительно сдерживало торговлю такими продуктами. 

В прошлом месяце Еврокомиссия предложила каждой стране-члену ЕС принимать решения в отношении того, разрешать или запрещать ли ей выращивание на своей территории новых сортов генно-модифицированных культур. 

Этот шаг, который также сопровождался разрешением дополнительных 19 генно-модифицированных культур в Евросоюзе, был воспринят как политическая уловка, направленная на то, чтобы примирить тех, кто выступает против ГМО, в таких странах, как Германия и Франция. 

Однако незамедлительно такое решение вызвало резкое возражение со стороны США.

С тех пор власти в Вашингтоне не только выразили гнев по поводу влияния такого решения на Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, но также и высказались о возможности прибегнуть к разбирательству через ВТО, если это предложение станет законом. 

В понедельник в Вашингтоне Сесилия Мальмстром, еврокомиссар по торговле, защищала это решение и заявляла, что ЕС уверен в том, что он сможет выполнять как требования ВТО, так и правила внутренней торговли. 

Вилсак, который раньше возглавлял сельскохозяйственный штат Айова, заявил, что он понимает, что в Европе и США разные взгляды на ГМО-продукты.

Однако "вопрос не в этом", заявил он. "Вопрос в том, что если вы планируете устанавливать торговые отношения, то вы должны открыть торговлю, вы должны придерживаться системы, основанной на научном подходе, и вы не должны вносить в переговоры вопрос о культуре, политике или потребительском выборе", - объяснил Вилсак.

Европейцы и ГМО Еврокомиссия провела опрос европейцев по вопросу об их отношении к ГМО. Результаты опроса показали, что в целом европейцы с подозрением и недоверием относятся к генно-модифицированной продукции. 

Подавляющее большинство, 70% опрошенных, признали ГМ-продукцию ненатуральной. 61% европейцев признались, что генно-модифицированные продукты заставляют их чувствовать себя неуютно. 

При этом 61% европейцев полагают, что развитие ГМО не должно поощряться. А 59% не согласились с утверждением о том, что генно-модифицированные продукты питания являются безопасными для здоровья. Кроме того, 58% также не согласны с утверждением о том, что генно-модифицированные продукты безопасны для будущих поколений. 

В среднем 50% европейцев не согласны с утверждением о том, что ГМ-продукты полезны для экономики их стран. При этом респонденты в таких странах, как Словения (78%) и Хорватия (77%), выразили наибольшее несогласие. С другой стороны, в таких странах, как Испания, количество несогласных значительно меньше - всего 29%. 

Кроме того, в среднем 43% респондентом согласны с утверждением о том, что ГМ-продукция помогает людям в развивающихся странах, а 37% выразили несогласие с этим утверждением. 

В целом во всей Европе наблюдается высокий уровень обеспокоенности по поводу безопасности ГМ-продукции. 

Большинство - 58% - считают, что генно-модифицированные продукты небезопасны для будущих поколений, в то время как всего 21% считают их безопасными. Еще 21% выбрали ответ "не знаю". 

Что касается вопроса о том, безопасны ли ГМ-продукты для здоровья, большинство (59%) также считает их небезопасными. Однако в разных странах ситуации отличаются. В Греции (85%) и на Кипре (83%) общество выражает наибольшую обеспокоенность по поводу безопасности ГМО. Однако есть и такие страны, где менее 50% обеспокоены безопасностью ГМ-продукции.

 

Кто боится ГМО?

В середине 90-х Марк Лайнас был типичным военизированным спасателем зеленой планеты. Он сотрудничал Greenpeace, выступал по телевизору и яростно клеймил компанию Monsanto. Он сжигал поля, засеянные генетически модифицированными культурами, и поднимал народы на восстание против алчных ученых-вредителей. Получилось неплохо – народы и вправду поднялись.

Однако год назад, в январе 2013-го, триумфальное шествие гринписовской «биобезопасности» по планете было потревожено неожиданным поворотом событий. Марк Лайнас выступил с лекцией на сельскохозяйственной конференции в Оксфордском университете. Эта лекция была посвящена теме борьбы с генетически модифицированными организмами. В ней Лайнас рассказал о своем прошлом и вдруг публично извинился за упорную многолетнюю деятельность по дискредитации ГМО.

«Мы вовсю пользовались образами ученых, копающихся в самых глубинах устройства жизни и демонически хохочущих в своих лабораториях, – вспомнил Лайнас. – Оттуда и пошла фраза ” Еда Франкенштейна“. Конечно, все это была игра на глубоко запрятанных страхах: силы науки, втайне направленные на что-то неестественное. Чего мы тогда не понимали, так это того, что настоящим чудовищем Франкенштейна была не ГМ-технология, а наша на нее реакция».

О чем спор

Что же изменилось в позиции одного из виднейших борцов с ГМО? Оказывается, все очень просто. По словам самого Марка Лайнаса, он «открыл для себя науку». Ознакомившись с научной литературой, Марк вдруг понял, что ни один из столь яростно муссируемых им аргументов против генной инженерии не соответствует действительности. И решил извиниться.

Впрочем, особого эффекта запоздало джентльменский поступок Лайнаса не возымел – генная инженерия как была страшилкой, так ей и осталась: нации протестуют, правительства запрещают. Репутация ГМ-продуктов сегодня упала настолько низко, что большинство специалистов уже давно махнуло рукой на объяснения и оправдания.

Действительно, в прошлом году, несмотря на сентиментальное воссоединение Марка Лайнаса с оксфордскими агрономами, по миру прокатились очередные ГМО-волнения. Протестовали не просто против страшной кукурузы, а ни много ни мало против убийства компанией Monsanto четверти миллиона индийцев.

Дело в том, что в Индии действительно есть большая проблема: самоубийства разоряющихся фермеров. Сельскохозяйственные штаты, где урожай сильно зависит от непредсказуемой погоды, даже называют поясом самоубийств.

С 1990 года статистика самоубийств стала даже более угрожающей, чем раньше: во всей Индии покончили с собой 250 000 фермеров. Почему в 2013 году СМИ вдруг решили обвинить в этих самоубийствах фирму Monsanto, поставщика широко распространенного в Индии трансгенного хлопка, не совсем понятно. Как часто бывает в таких случаях, патетические истории о «семенах-убийцах» и их жертвах просто кочуют из издания в издание. В основном в форме довольно хлипких отсылок то к Al Jazeera, то к Huffington Post. Жизнь честных земледельцев, объясняли блогеры и активисты, оказывалась разрушенной не оправдавшим ожиданий модифицированным хлопком, из-за которого индийские фермеры повально разорялись. Ходили слухи о жертвах Monsanto, которые в необъяснимом порыве артистической мысли якобы выпивали произведенный компанией инсектицид в качестве способа самоубийства. Словом, Monsanto в очередной раз обновила собственную репутацию – где-то между Ост-Индской компанией и капиталистическим вариантом гестапо. Британский – что символично – таблоид Daily Mail на полном серьезе обвинял американского агропромышленного гиганта в геноциде индийцев. На самом деле никаких данных, уличающих ГМ-хлопок в доведении широких масс до самоубийства, нет. Вообще говоря, не факт, что этих самоубийств действительно стало больше в последние годы. 90% индийских фермеров с удовольствием используют хлопок Monsanto.С момента его введения в 2002 году продуктивность производства хлопка значительно выросла, а использование дорогостоящих пестицидов снизилось. По словам индийского министра сельского хозяйства, страна сегодня производит в среднем 5,1 млн тонн хлопка в год по сравнению с максимальным значением 3 млн тонн до введения ГМ-культуры. Индийские фермеры настолько любят ГМ-хлопок, что до того как он был одобрен, тонны трансгенных семян ввозились в страну контрабандой. Объяснить фермерские самоубийства «крахом ГМО в Индии» нельзя, потому что в Индии не было краха ГМО.

В Индии был триумф ГМО. Зато в Индии, например, был крах сельскохозяйственного кредитования после финансовых реформ 90-х годов. Это, конечно, гораздо скучнее. Медиаситуация с индийскими фермерами развивается по классическому сценарию любого спора о ГМ-продуктах. На ровном месте возникает и разлетается по миру несуразное обвинение. Оно опровергается всеми, кто хоть как-то связан с вопросом, но момент проходит, пыл спадает, да и неинтересно уже. Вопрос забывается. Осадок остается.

Откуда оно взялось

Все началось в 90-х годах, когда деревья были большими и совершенно не модифицированными, а генетики с энтузиазмом готовились стать Эйнштейнами и Планками нового тысячелетия. Полным ходом шла программа «Геном человека» – десятилетний проект, к 2001 году расшифровавший всю человеческую ДНК. В Китае начинались продажи трансгенного табака, а в США – помидоров. Генная терапия активно тестировалась и вот- вот должна была спасти человечество от всех болезней. Фильм «Гаттака» не без опаски жонглировал идеями о биотехнологическом будущем. В научном сообществе царила эйфория – наступал век генетики. Что же произошло по пути в новую эру? Почему век генетики так и не настал? Почему геном человека оказался не новой Библией, а просто текстовым файлом в три с небольшим гигабайта? Если обобщать, то причины три: глупость, деньги и неудача.

Глупость – в лице бывших соратников Марка Лайнаса, развернувших невиданную кампанию против опасностей ГМО, подогреваемую падкой до сенсаций прессой и всепроникающей научной безграмотностью. Биологическая наука еще никогда не встречала такого отпора со стороны общества. Деньги – в лице Monsanto, самой ненавидимой компании в мире, с 90-х годов сделавшей ставку на ГМ-продукты и связанные с ними технологии. С треском провалив собственную пиар-миссию, Monsanto ушла в тень (насколько это возможно для крупнейшего в мире производителя семян) и предпочла отстаивать свои интересы путем почти неприкрытого лобби в американском правительстве. Наконец, неудача – в лице Джерри Гелсингера, американского подростка, трагически скончавшегося в сентябре 1999 года. Это произошло в ходе испытаний геннотерапевтического препарата против наследственного заболевания, которым страдал Гелсингер. В результате его смерти оказалось свернуто огромное количество исследований и разработок в области генной терапии, а репутация генетики была окончательно уничтожена. Если бы уважающему себя биологу в 1990-м сказали, что через 25 лет «генная инженерия» будет почти ругательством, он, наверное, почувствовал бы себя Генри Фордом, которому запретили использовать конвейер из-за того, что тот слишком шумит. Новое тысячелетие наступило, но век генетики так и остался фантазией.

Что это такое

В сущности, человечество употребляет генетически модифицированные организмы с того момента, как появились земледелие и скотоводство. Селекция – целенаправленное скрещивание – «модифицирует гены» точно так же, как и собственно генная модификация. Например, кукуруза когда-то представляла собой небольшой злак размером с колос пшеницы. Случайные мутации – ошибки в генах – привели к значительному увеличению «колосьев», что было подмечено древними земледельцами Центральной Америки. Они стали скрещивать мутантные злаки между собой, получая в каждом поколении растения разнообразных размеров. Из них опять отбирались только самые большие. За несколько поколений селекционеры сконцентрировали в будущем маисе три разных мутантных «гена крупности». Те же совместным действием превратили скромного предка кукурузы в нечто привычное нам сегодня, но, вне всякого сомнения, изрядно напугавшее древних мексиканцев. Селекция, проще говоря, передвигает гены с места на место их целенаправленным перетряхиванием. Между селекцией и генетической модификацией в современном понимании есть всего пара отличий. Первое – селекционер не видит генов, которые передвигает. Он видит только результат их работы. Это несколько стесняет возможности такого передвижения. Но в грубых вещах типа размера, гены, в принципе, можно двигать и «вслепую» – почти любой современный фрукт тому свидетельство. Второе отличие – это именно метод переноса генов. Селекционер ограничен небогатым инструментарием эволюции: половым размножением и отбором. Методы неплохие, в меру надежные, но, конечно, очень медленные и что самое неудобное – работают только внутри вида. Сколько селекционеров мечтало в заморозки скрестить хрупкую пшеницу с карасем из ледяной реки? Хорошо, может, и немногие, но отказываться бы точно не стали.

Генный инженер (профессия метафорическая) передвигает гены не перетряхиванием, а копированием и вставкой. Это позволяет ему избавиться от ограничений селекции. Перенос генов больше не ограничен видом. Да и с чего бы ему быть? Гены – это просто гены. Гены – это информация. Она универсальна для любой известной нам формы жизни. И у человека, и у белого груздя, и у карася они записаны одними и теми же четырьмя буквами. Гены не пахнут рыбой.

Чем оно опасно

Генетически модифицированные продукты не опасны своими генами. Если вас заверяли в обратном – вас обманули. Если апеллировали к научным статьям о том, что ГМО вызывают рак, то те были либо с сайта про зеленую планету, либо из очень плохого научного журнала, либо уже опровергнуты, либо в скором времени будут. Примеры многочисленны и крайне скучны. Гены в живом организме и гены в пище – это принципиально разные вещи. Они отличаются примерно так, как компьютерный вирус – от единиц и нулей, записанных на бумажке. Бумажку при этом пропускают через шредер и сжигают. Любые попытки объяснить, почему такой «бумажный» вирус не опасен ни для текущей, ни для последующих, ни даже для очень далеких версий Windows, не описывают абсурда постановки вопроса. Чуть менее фантастическая, но все же преувеличенная проблема – это «аллергия» на ГМО. Теоретически не исключено, что введенный в растение ген приведет к формированию белка, на который у человека возникнет аллергическая реакция. Вероятность этого, во-первых, исчезающе мала и куда ниже аллергии на что-нибудь вполне «натуральное». Во-вторых, большинство «новых» генов (например, ген устойчивости к специальным гербицидам, которыми можно уничтожать дикие сорняки) не такие уж новые: мы и так потребляем их с пищей, просто в составе других продуктов.

В-третьих, людям вообще свойственно переоценивать собственные аллергические реакции: при детальном обследовании девять из десяти случаев «аллергии на еду» не подтверждаются. Наконец, в-четвертых, аллергенность ГМ-продуктов тестируется вдоль и поперек перед их выпуском на рынок. Документированных случаев аллергии на ГМО на сегодняшний день нет. Итого, для едока ГМО серьезной опасности не представляют. Основные риски их использования лежат за пределами обеденного стола. Например, принципиальным является вопрос о взаимодействии ГМ-растения с окружающей средой. Изменились ли способности организма к раз- множению после введения новых генов? Есть ли вероятность его выхода за пределы контролируемой культуры в дикую природу? Не приведут ли измененные свойства растения к нарушениям в пищевой цепи: например, как воспримут ГМ-картошку насекомые-опылители? Не повлияет ли трансген на устойчивость к паразитам и если да, то как? Все эти вопросы важны, требуют внимательного экологического контроля и этим контролем обеспечиваются.Но согласитесь, одно дело бояться, что ГМ-соя вызовет у всего мира рак, а другое – что она слегка сократит популяцию жуков в Айдахо. Наконец, особый гнев экологов и фермеров вызывают патентные законы, лоббируемые Monsanto. Разумеется, компании выгодно, чтобы ГМ-семена закупались каждый год. Поэтому она прибегает к многочисленным хитростям: от генетических уловок, предотвращающих размножение семян, до авторских прав на введенную в растения ДНК. Эти меры и вызывают ярость правозащитников. В этой связи нужно понять две вещи. Во-первых, патентные законы и бизнес-стратегия компании Monsanto не имеют никакого отношения к технологии генетической модификации. В мире очень много недобросовестных компаний – обвинять в этом используемые ими научные разработки не очень разумно.

Во-вторых, необходимость закупать семена каждый год существовала задолго до ГМО: с того момента, как был открыт и стал активно использоваться в сельском хозяйстве гетерозис. Это еще одна вполне натуральная «генетическая хитрость», позволяющая получить более массивные особи при скрещивании сильно различающихся родительских растений, но только в одном поколении. То же касается и экологических вопросов – они далеко не монополизированы генной инженерией. Современное индустриализированное сельское хозяйство – это ночной кошмар любого эколога. Удобрения и стероидные гормоны сливаются в реки и океаны, вызывая катастрофические изменения в водных экосистемах. Почвы по всему миру истощаются в гонке за постоянным увеличением урожайности. Недостаток пресной воды рискует превратить миллионы гектаров плодородной земли в пустыню. Более того, если бы сельское хозяйство действительно было отдано гипотетическому доброму фермеру с упаковки молока, стало бы еще хуже: треть планеты элементарно умерла бы с голоду. Человечество вот уже почти сто лет существует исключительно благодаря химически произведенным удобрениям: в почве просто не хватает азота на то количество пищи, которое мы съедаем. В качестве альтернативы можно было бы вырубить все леса на планете. Увеличение сельскохозяйственной продуктивности с 60-х годов прошлого века эквивалентно расширению посевной территории на две Южные Америки. Словом, вожделенная альтернатива ГМО – это не птички и цветочки, а циклопический агропромышленный монстр, довольно быстрыми темпами приводящий планету в негодность. Лубочного доброго фермера, которого так хотят защитить зеленые, просто не существует.

Зачем оно нужно

Подавляющее большинство споров о ГМО упирается в тему безопасности ГМ-помидоров или ГМ-сои. Защитники науки объясняют, как именно переваривается ДНК в кишечнике,

противники упирают на то, что отсутствие вреда ГМО «не доказано». Оно действительно не доказано. Доказать отсутствие чего-либо, например чайника, вращающегося по орбите, в принципе невозможно. Другое дело, что верить в чайник нет никаких причин. Но речь не о том. Описанные споры концентрируются на частном вопросе и не выходят за пределы игры в «съедобное – несъедобное». При этом никто не объясняет, кому, собственно говоря, нужна генная модификация. От этого у обывателя возникает здравая мысль: если идут какие-то споры, на всякий случай ГМО лучше не покупать. Представьте, что в средние века кто-то изобрел аспирин, а его за это повесили, потому что таблеткой можно подавиться. Согласитесь, аргумент в защиту изобретателя должен строиться не на том, что подавиться можно чем угодно, и даже не на том, что аспирин – неплохое и довольно безопасное лекарство. Главное – что это первое, действительно новое, невиданное раньше средство борьбы с болезнями. Если его так бояться и так ненавидеть, то второго лекарства, не просто сбивающего температуру, а спасающего человечество от чумы, оспы, испанки, малярии или СПИДа, может и не быть.

Нам, человечеству, очень нужно развивать сельскохозяйственные технологии. Если мы ничего не изменим, то еда на планете может просто закончиться. Население Земли продолжает расти. При этом треть плодородной земли уже уперлась в максимум продуктивности – получить больше еды с единицы площади традиционными методами не получится. Полная стагнация сельскохозяйственного выхода может быть делом 30–40 лет. Сельскохозяйственный прогресс перед лицом усугубляющегося перенаселения планеты – главная причина, почему нужно поддерживать производство ГМО. Отказываясь от ГМ-продуктов, мы искусственно удерживаем ход прогресса, в котором – и это факт – наш единственный шанс просуществовать на планете не сто лет, а миллион. Отказываясь от ГМ-продуктов, мы не просто показываем кукиш Monsanto. Мы создаем общество, настроенное враждебно по отношению к прогрессу.

Мы отказываемся от технологий будущего, которые позволят увеличить продуктивность земли, оздоровить почву, снизить потребление пресной воды, уменьшить токсичные выбросы – и в конечном итоге дать возможность нашим внукам жить на той самой зеленой планете, которую так любят защитники природы. Некоторые авторы, впрочем, не согласны с тем, что перенаселение планеты в обозримом будущем приведет к катастрофическим последствиям. Сторонники такого оптимистичного взгляда любят говорить, что «когда припрет, мы что-нибудь придумаем». Так вот: приперло. Придумали. Но пока получается, как в анекдоте: «Боже, что ж ты меня не спас?» – «А кто тебе, идиоту, лодку, машину и вертолет отправлял?» Успеем ли мы дорасти до века генетики?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Франкенполитика: левая защита ГМО.

В мае 2012 года активисты Take the Flour Back объявили, что собираются «дезактивировать» — уничтожить — генетически модифицированную (ГМ) пшеницу, тестируемую в Ротамстедском исследовательском институте, одной из старейших в мире сельскохозяйственных научно-исследовательских организаций. Семена проходили проверку на запах, который отпугивает тлю и привлекает ос, паразитирующих на насекомых. На пшеницу, выведенную учёными, потребовалось бы тратить меньше синтетического пестицида — что вряд ли принесло бы прибыль производителям пестицидов.

В следующем месяце суд под давлением антиГМО-группы «Фонд Генетических Прав» предписал (со сроком исполнения предписания всего в несколько дней) уничтожить тридцатилетний научно-исследовательский проект в Италии по выведению трансгенных оливковых деревьев, вишни и киви — один из самых продолжительных опытов с ГМО в Европе. Желанным результатом некоммерческого исследования, проводившегося под руководством профессора Эддо Руджини (Eddo Rugini) в университете Тушиа (а не придуманного какими-то подкручивающими усы злодеями в штаб-квартире Monsanto), также должно было стать снижение потребности в пестицидах. Студенты и коллеги в знак солидарности с Руджини встали среди оливковых рощ, но бульдозеры всё-таки приехали, чтобы уничтожить работу всей его жизни. Пожилой учёный был безутешен. Коллеги рекомендовали ему переехать в Соединённые Штаты, где ему предложили работу, и где настроения менее боязливые, но он ответил уныло, что слишком устал.

В прошлом году я был в Мексике, расследуя серию бомбовых атак на исследователей нанотехнологий, осуществлённую эко-анархистами. Там я встретил состоящую из мужа и жены команду молекулярных биологов, работающих в государственном университете, чья лаборатория дважды становилась мишенью поджигателей с той же идеологией, что и у антинанотехнологических бомбистов. Учёные назвали себя социалистами и убеждёнными сторонниками недавних массовых протестов Yo Soy 132 против электоральной коррупции правых. Они также подчеркнули, как сильно они настроены против Monsanto и агробизнеса. Действительно, они сказали, что были разочарованы тем, что большое количество исследований сельскохозяйственных культур были проведены экспертами из стран Севера, которые мало знали о нуждах мексиканских фермеров и потребителей. Их цель заключалась в создании, с учётом знаний местных жителей, трансгенных культур, устойчивых к засухе и насекомым. Их работа по развитию ГМ-культур была продуктом приверженности идеям социальной справедливости, а не исключением из неё.

Противники ГМО не способны представить, что генетическая модификация может быть использована для общественного блага, а не личной выгоды? Активисты могут быть искренними в их оппозиции социальной несправедливости, но они думают, что проблемы возникают от чего-то, присущего технологии. При этом их недовольство фактически вызывает не практика Monsanto, ни даже капитализм, но технология и прогресс сами по себе.

Левые обычно совершенно ясно говорили, что технологии, используемые в контексте колонизации и эксплуатации, могут быть освободительными в другом политическом и экономическом контексте. Нет ничего принципиально пагубного в какой-либо конкретной технологии вне контекста, в котором она используется. Ножи можно использовать, чтобы рубить капусту или чтобы убивать тутси и хуту. Идёт ли речь о ежедневном использовании ножа на кухне или об ужасе геноцида в Руанде — в самой технологии ножа ничего не меняется, меняется только политическая экономия.

Выборочный подход

Противники ГМО слишком часто виноваты в тенденциозном подходе, который экологический корреспондент Нью-Йорк Таймс Энди Ревкин (Andy Revkin) назвал «синдромом одного исследования»: принятии в качестве показательного одного или нескольких исследований, которые противоречат широкому консенсусу.

В 2011 году Journal of Coastal Research опубликовал исследование, призванное показать, что рост уровня океана на самом деле замедлился с 1930. За эту одну единственную статью, впоследствии опровергнутую климатологами и исследованиями Геологической службы США, тем не менее, ухватились консервативные климатические скептики по всему миру. Авторы, Джеймс Хьюстон (James Houston), бывший директор научно-исследовательского центра Корпуса инженеров армии США в Виксбурге, Миссисипи, и Роберт Дин (Robert Dean), заслуженный профессор гидротехнической инженерии в университете Флориды в Гейнсвилле, гастролировали по США, выступая на конференциях климатических скептиков.

Хотя зелёные левые правы в том, что быстро осудили использование Tea Party этой одной статьи, лоббисты анти-ГМ постоянно ссылаются на прошлогоднее «исследование» Жиля-Эрика Сералини (Gilles-Eric Seralini), якобы показавшее, как ГМ-кукуруза вызывает рак у крыс, и впоследствии позорно дискредитированное из-за своей поразительно слабой методологии. Противники ГМ говорят, что Сералини стал жертвой оплаченной биотехнологической индустрией «оркестрованной кампании в СМИ», цель которой «заставить замолчать» его. Но критика исходила отовсюду, не только от Monsanto и друзей.

В редком совместном заявлении французские национальные академии сельского хозяйства, медицины, фармацевтики, науки, технологии и ветеринарных исследований осудили исследование как «научное не-событие», которое «посеяло страх среди общественности». Высший Биотехнологический Совет страны заявил: «исследование не содержит научную информацию о выявлении какого-либо риска для здоровья», в то время как Национальное агентство по безопасности пищевых продуктов (АНСЕС) просто, но исчерпывающе заявило: «Этих данных недостаточно для научного установления причинно-следственной связи».

На ежегодной встрече в прошлом году в Американской ассоциации содействия развитию науки (AAAS) — (профессиональной ассоциации, в которой состоит 125 000 американских учёных) — президент Нина Фёдорофф (Nina Fedoroff) сказала, что она «напугана до смерти» тем, что она описала как движение против науки. «Мы скатываемся в тёмную эпоху, — сказала она. — И, похоже, мало что можем с этим поделать».

Она рассказала о том, как учёных и государственных исследователей преследуют и запугивают из-за изучения ими изменений климата, почту взламывают, поведала о кампаниях в Facebook, призывающих к их увольнению, о дорогостоящих пиар-усилиях нефтяных компаний и аналитических центров, стремящихся дискредитировать концепцию антропогенного глобального потепления, и об удручающе позорных проявлениях научной безграмотности известных политиков-республиканцев.

Мы знакомы с подобными атаками на науку справа, твердолобым отрицанием климатических изменений со стороны тори и с луизианскими учебниками, рассказывающими детям, что существование Лох-Несского чудовища является доказательством того, что теория эволюции неверна. Но Фёдорофф была в той же мере напугана вандализмом, запугиванием и насилием, направленными на биотехнологических исследователей со стороны зелёных левых. «Я глубоко подавлена тем, насколько стало трудно просто начать реалистичный разговор о таких вопросах, как изменение климата или генетически модифицированные организмы», — продолжила она.

Monsanto и Syngenta удалось подкупить целые французские и американские научные учреждения? Ну, если вы читаете GMWatch, вы, вероятно, так и думаете. Ведущий сайт противников ГМО действительно считает, что AAAS была «захвачена от начальства до подчинённых». Это столь же нелепо и слабо аргументировано, как обвинения со стороны правых блоггеров, таких как Энтони Уоттс (Watts Up With That’s), утверждающих, что Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата захвачена Гринпис.

Это должно быть глубоким позором для прогрессивных сил, но правда в том, что противники ГМО так же виновны в антинаучном мышлении по отношению к их любимой теме, как братья Кох или Американский институт предпринимательства по отношению к глобальному потеплению.

Хотя существует небольшая группа учёных, которые ставят под сомнение антропогенное происхождение глобального потепления, широкий консенсус состоит в том, что человеческая деятельность является причиной резкого увеличения углекислого газа в атмосфере за последние два столетия. Равным образом, в то время как Жиль-Эрик Сералини может быть профессором молекулярной биологии в Университете Кана, подавляющий научный консенсус состоит в том, что не существует никакого риска для здоровья человека или окружающей среде от ГМ как набора методов. Указывать на работу Сералини и кричать «Посмотрите! Наука доказала!» — несерьёзно.

Это заявление AAAS 2013 года действительно даёт чёткое ощущение, что оппозиция генной модификации столь же маргинальна как 
отрицание климатических изменений:

«Наука говорит вполне ясно: улучшение сельскохозяйственных культур современными молекулярными методами биотехнологии безопасно. Всемирная организация здравоохранения, Американская медицинская ассоциация, Национальная академия наук, Британское королевское общество и каждая уважаемая организация, которая изучила доказательства, пришла к тому же выводу: потребление продуктов, содержащих компоненты, полученные из генетически модифицированных сельскохозяйственных культур, не рискованнее потребления продуктов, содержащих те же ингредиенты из сельскохозяйственных культур, модифицированных с помощью обычных методов».

ГМ полезна?

Противники будут постоянно заявлять: «В любом случае ГМ — это не полезная технология», или «нам она не нужна». Но позвольте спросить: массовое производство инсулина полезно? Бактерии были одними из первых организмов, генетически модифицированных исследователями. Один из самых ранних таких случаев — введение гена человеческого инсулина в бактерию E. coli для производства синтетического инсулина человека, известного также как хумулин. Неотличимый от выделяемого поджелудочной железой, он был разработан в Сан-Франциско биотехнологической фирмой Genentech, а первый коммерческий его образец был продан в 1982 году. К сожалению, не приводя каких-либо других доказательств, кроме утверждения, что хумулин является «неестественным», анти-ГМ группы, такие как US Organic Consumers’ Association, Natural News, GMWatch и Center for Food Safety, хотят, чтобы диабетики предпочли так называемый естественный животный инсулин, выделенный из поджелудочной железы коров и свиней тому, что они считают «франкенмедициной». Они утверждают, что фармацевтическая компания Eli Lilly склоняла врачей к тому, чтобы они «принуждали пациентов отказаться от естественного инсулина».

Ряд белков человека, полезных при различных медицинских показаниях, производится с 1980-х годов посредством схожих процессов, это в том числе белки факторов свёртывания крови для больных гемофилией и человеческий гормон роста для борьбы с карликовостью — белки, которые ранее извлекались из трупов и поэтому несли риск передачи заболевания. Вакцины против гепатита B и ВПЧ были разработаны с помощью генной инженерии.

Или как насчёт моделирования рака — оно полезно? Скажут ли критики ГМ, что «нам не нужна» OncoMouse, генетически модифицированная лабораторная мышь, несущая ген, который при активации увеличивает вероятность того, что у мыши разовьётся рак, что делает её чрезвычайно полезной для исследования злокачественных новообразований?

Заглядывая в ближайшее будущее: разве это не будет полезным, если через выведение стерильных генетически модифицированных комаров мы сможем покончить с передаваемыми комарами заболеваниями, такими как малярия, лихорадка денге, чикунгунья? Это не научно-фантастическая мечта. Тестовое внедрение в Бразилии в 2013 комаров, созданных небольшой оксфордской биотехнологической компанией, показало невероятное 96-процентное снижение численности переносящих денге комаров Aedes aegypti. Испытания были организованы в Университете Сан-Паулу и финансировались правительством.

Однако опыт с комарами в штате Флорида в прошлом году натолкнулся на гнев местных жителей, взбудораженных выдумками экологических групп, несмотря на реальную опасность для здоровья населения из-за устойчивого распространения на север переносимых комарами заболеваний в связи с изменением климата.

Комары вызвали больше человеческих страданий, чем любой другой организм. Более миллиона человек умирают каждый год от болезней, распространяемых нашим древним зудящим компаньоном. Если надежды оправдаются, и метод стерильных насекомых окажется успешным, то это будет одним из самых больших достижений в истории нашего вида, наравне с открытием антибиотиков и вакцин. Левые должны бороться за то, чтобы все части мира, пострадавшие от переносимых комарами заболеваний, а не только те регионы, которые могут позволить себе современные технологии, получили полный доступ к ГМ-комарам, а не устраивать кампании против испытаний.

И давайте спросим самих фермеров, считают ли они ГМ полезной. В 1996 году, когда Аргентина впервые одобрила выращивание ГМ-культур, она отказалась предоставить Monsanto патент на её семена сои Roundup Ready. Страна имеет свободные права интеллектуальной собственности на сорта растений, систему интеллектуальной собственности, которая стала источником продолжительных конфликтов между Аргентиной и компанией. Правительство в какой-то момент осудило агрессивную защиту патентов Monsanto как «вымогательство». Из-за тупиковой ситуации «пиратское» использование продукта стремительно выросло.

Страна сейчас третий по величине производитель ГМ-продуктов в мире после США и Бразилии. К 2005 году, в то время как около 80 процентов площадей сои в стране были засеяны Monsanto Roundup Ready, только 28—50 процентов сои были проданы «легально».

Тем временем в Пакистане, хотя там фермеров и не принуждали использовать ГМ, широкая контрабанда семян кукурузы, пшеницы, хлопка и овощных культур вынудила правительство отказаться от совершенно неэффективного запрета на эту технологию. По состоянию на 2012 год около 90 процентов хлопка в стране выращено из ГМ-семян, при этом немногие фермеры платят роялти. Аналогичное пиратство происходит в Бразилии. Почему? Из-за больших сэкономленных средств от сокращения необходимых затрат.

Вмешательство в природу

Противники ГМО утверждают, что ГМ принципиально опасна, потому что «мы вмешиваемся в то, что понимаем только наполовину». Ну, мы знали ещё меньше о генетике, когда начали искусственный отбор (разведение) около 10000 лет назад.

Селекционеры с начала выращивания сельскохозяйственных культур искали желательные свойства диких растений, непредсказуемо перетасовывая гены видов с помощью скрещивания. Это неправда, конечно, что скрещивание — то же самое, что современная генетическая модификация, но мандарины и нектарины, например, являются сортами, которых не существует в природе, а брокколи вывели из родственника капусты древние этруски. Цветная капуста является не более «естественной», чем генномодифицированные томаты Flavr Savr. Разница с цветной капустой в том, что мы так привыкли к ней, что думаем о ней как о «естественной», и, следовательно, «хорошей».

Верно то, что мы создаём организмы, «которых никогда не было в природе». Но пуделя, которого вывели путём селекции, также «никогда не было в природе».

В середине прошлого века понимание генетики позволило нам начать использовать химические вещества и излучения, чтобы ускорить желаемые генетические изменения, в результате чего были созданы продукты, которые богаче питательными веществами, выносливее и более засухоустойчивы. Затем, в 1970-е годы, современная молекулярная генетика и изобретение крупномасштабного секвенирования ДНК позволили углубить наше понимание генетики. Это, в свою очередь, привело к созданию новых методов, позволяющих очень точно добавлять в организмы полезные признаки. Можно сказать, что разница между древней и современной генетической модификацией только в уровне точности.

«Это не решит проблему голода»

Ещё один аргумент критиков состоит в том, что ГМ не решит проблему голода в мире, как утверждают некоторые сторонники ГМ. Вот это, по крайней мере, верно. Существует — прямо сейчас — более чем достаточно еды, чтобы прокормить население мира, и ещё останется. Проблема не в недопроизводстве, а в отсутствии эгалитарного распределения. Только радикальное изменение нашей экономической системы действительно покончит с голодом.

Но между сегодняшним днём и прекрасным днём, когда это будет достигнуто, почему мы не можем также, например, улучшить питание с помощью технологии? Диетический дефицит микроэлементов — недостаток витамина А, йода, железа или цинка, вызывает заметный рост слепоты, восприимчивости к болезням и детской смертности во всем мире.

«Золотой рис», сорт риса, обогащённый бета-каротином, прекурсором витамина А, был создан с целью улучшения питательности блюд в тех районах мира, где рис могут себе позволить все люди. После его разработки (финансируемой государством) исследователями из Швейцарской высшей технической школы и Университета Фрайбурга биотехнологическая компания Syngenta впоследствии разработала сорт, который содержит в 23 раза больше бета-каротина, чем первый вариант «Золотого риса». Его будут предлагать бедным фермерам без выплаты роялти, и фермеры смогут сохранять семена для посева.

Гринпис выступает против его внедрения, поскольку это может привести к более широкому распространению технологии ГМ, а почтенная активистка движения против ГМО Вандана Шива (Vandana Shiva) утверждает, что, акцентируя дефицит витамина А, производители «Золотого риса» будут препятствовать необходимой широкой дискуссии о причинах недоедания.

Каждый год в мире умирает около 10 миллионов детей в возрасте до пяти лет — большое число из них от болезней, которые можно предотвратить, улучшив питание. Утверждение, что они должны умереть, чтобы люди осознали варварство капитализма, само является варварским. И все же Шиву продолжают приглашать на одну левую конференцию за другой! Необходимость левым обеспечивать площадку для выступлений Вандане Шиве — это всё равно, что обеспечивать площадку для выступлений Томми Робинсону (бывшему лидеру Лиги Обороны Англии — Прим. переводчика).

Эти печально известные самоубийства в Индии

Но что насчёт любимой истории ужасов, печально известном резком росте самоубийств фермеров в Индии с момента внедрения в 2002 году сортов генетически модифицированного хлопчатника с генами бактерии Bacillus Thuringiensis (Bt), защищающими растение от коробочного червя? В лицемерном документальном фильме PBS Frontline 2005 года предполагается, что использование ГМ-семян от Monsanto и Cargill привело к увеличению бремени задолженности, и фермеры оказались загнаны в трудовую кабалу, чтобы выплатить долги ростовщикам. Но в 2008 году Международный научно-исследовательский институт продовольственной политики, независимый научно-исследовательский институт сельского хозяйства, который резко критически настроен к транснациональным корпорациям, осуществил наиболее обширное исследование по этой теме, перелопатив рецензируемые журнальные статьи, официальные и неофициальные отчёты, сообщения СМИ и передачи. Было установлено, что в доступных данных не содержится никаких доказательств «возобновления» фермерских самоубийств с 2002 года, и институт подверг критике «медийную шумиху, подогреваемую организациями гражданского общества».

Исследование показало, что явление фермерских самоубийств было в значительной степени неизменно с 1997 года и что причины роста числа самоубийств, происходящих в масштабе всего общества, — комплексные. Среди них задолженность, низкий сельскохозяйственной доход, спад в экономике, вызвавший повторную рурализацию городских жителей, отсутствие консультационных услуг, недостаточная ирригация и трудности ведения сельского хозяйства в полузасушливых районах. Решение правительства сократить минимальные фермерские цены поддержки, политика Всемирной торговой организации и западные хлопковые субсидии, которые делают местный хлопок неконкурентоспособным, также следует принять во внимание.

В параллельном исследовании экономиста К Нагараджа (K Nagaraj) из Мадрасского Института исследований в области развития отмечается, что «моноказуального объяснения этого сложного явления будет совершенно недостаточно». Автор утверждает, что случаи самоубийств сосредоточены в регионах с высокой и хищнической коммерциализацией сельского хозяйства и очень высоким уровнем крестьянской задолженности. Он отмечает, что фермеры, производящие товарные культуры, более уязвимы, чем выращивающие продовольственные культуры, и утверждает, что надо обратить внимание на сильное снижение инвестиций в сельское хозяйство, вывод банковского кредита во время повышения цен факторов производства, падение фермерских доходов, рост дефицита воды и попытки её приватизации. Уберите Bt-хлопок из уравнения, и все остальные факторы останутся нетронутыми. Фокусироваться на генетической модификации и игнорировать реальные причины — по определению Нагараджа — «острый аграрный кризис в стране и государственную политику, лежащую в основе этого кризиса» — опасно и отвлекает от сути проблемы.

Суперсорняки

Проблема, насчёт которой противники ГМО наполовину правы, это распространение «суперсорняков», устойчивых к определённым гербицидам и растущих рядом с гербицидоустойчивыми ГМ-культурами. Восприимчивые к гербицидам сорняки погибают, а устойчивые выживают. Это просто естественный отбор, и он происходил бы в любом случае, но эволюция ускорилась из-за чрезмерной зависимости фермеров от одного гербицида. Это действительно серьёзная проблема, и гербицидоустойчивые сорняки быстро распространились в США, погубив продукцию ценой в миллионы долларов.

Но эта проблема может быть решена переходом на другой гербицид или улучшением севооборота, с различными циклами посадки, более умеренным использованием гербицидов и более локально-специфичными семенами. Поскольку эти методы различаются от сезона к сезону и от года к году, резистентность (устойчивость) будет развиваться гораздо медленнее.

Такой набор тактик — простой пример базовой комплексной борьбы с вредителями, однако эти методы были вытеснены или забыты, поскольку сети супермаркетов вынуждают производителей максимально снижать затраты на производство.

Негербицидные решения и такая вариативность в посадке приведёт к увеличению расходов. Кроме того, подобные Monsanto и Syngenta компании не получают прибыль, если фермер высаживает «покровную культуру» — культуру, выращиваемую в первую очередь для улучшения качества почвы или повышения плодородия, борьбы с вредителями и сорняками или предотвращения болезней. Между тем, исследования агробизнеса стремятся туда, где есть деньги — к новым, более сильным гербицидам. Для этих компаний суперсорняки — просто ещё одна рыночная возможность.

Ключевым моментом является то, что всё же чрезмерная зависимость от определённых продуктов является результатом не генетической модификации, но экономики современной системы сельского хозяйства.

Активисты также регулярно обвиняют ГМ в том, что она «связана с» производством захватывающих гектар за гектаром монокультур, сокращением биоразнообразия и способствует эрозии почвы. Монокультурное производство действительно может быть проблемой, но это также проблема и с не модифицированной генетически монокультурой. Так что критикуйте монокультуру и экономические отношения, которые способствуют её развитию, а не генную модификацию.

Фокусируясь на ГМ в качестве причины суперсорняков и монокультуры, активисты снова дают истинному злодею — свободному рынку — уйти от ответственности.

Большая Органика

Не забывайте, что существуют крупные корпорации, несущие серьёзные риски, и они финансируют многие группы, участвующие в борьбе против ГМ. Мы должны признать, что позиция против ГМО на самом деле приносит пользу ряду многонациональных корпораций. Во время прошлогоднего голосования в Калифорнии об обязательной маркировке содержащих ГМО продуктов, вторым по величине спонсором кампании за обязательную маркировку была Mercola Health Resources, фирма-производитель пищевых добавок. Её владельцу Джозефу Мерколе («XX2 ВЕК» писал о Дж. Мерколе в материале Вреден ли «Гардасил»? Мифы и правда. — Прим. редактора), согласно сайту Quackwatch, FDA (Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами) трижды выносила предупреждение о незаконных рекламных утверждениях о его продукции. Ведущая антипрофсоюзную политику сеть супермаркетов Whole Foods Market также поддержала обязательную маркировку, а в национальной группе влияния Just Label It, борющейся за маркировку ГМО, председательствует глава Stonyfield Farm, компании натуральных молочных продуктов, которая на 85 процентов принадлежит французской мультинациональной корпорации Danone, крупнейшей компании по производству молочных продуктов и одновременно бутилированной воды в мире, доходы которой в 2010 году составили 19,3 млрд евро.

The Cornucopia Institute, который подверг публичной критике ряд компаний органических продуктов, чьи материнские компании поддержали противников обязательной маркировки, ясно дал понять, что он на стороне Большой Органики: «The Cornucopia Institute […] подчёркивает, что организация не против корпоративного участия в производстве органических продуктов. Мы приветствуем корпоративное участие в органической пищевой промышленности, но только тогда, когда родительская компания разделяет ценности, на которых базируется движение органических продуктов».

Как наглядно показывает потребительский гид института, который финансировал обе стороны борьбы, они не верят в антагонизм корпоративных гигантов против семей фермеров, кооперативов и крестьян, и в разделение «химическое» vs «натуральное».

Вы говорите, что вы обеспокоены корпоративным контролем над пищевой промышленностью? Ну, вы можете на самом деле случайно оказаться в этой борьбе «лицом» группы транснациональных корпораций.

Помните, как биотопливная индустрия сначала преподносилась экологическими группами как зелёная альтернатива ископаемым видам топлива, но когда выяснилось, что это хуже для окружающей среды, производители биотоплива прибегли (и продолжают прибегать) к всевозможным уловкам, чтобы не потерять субсидии. Не ведёт ли себя сейчас индустрия органических продуктов похожим образом?

Мы могли бы заняться конспирологией, анализируя различные связи, подобно тому, как антиГМ-сайт GMWatch регулярно обвиняет сторонников ГМ в заговоре! Мы могли бы отметить, как известное исследование Сералини рака у крыс финансировалось Auchan и Carrefour, двумя французскими транснациональными корпорациями розничной торговли. Вторая из этих двух сетей супермаркетов начала рекламную кампанию ряда свободных от ГМО продуктов всего через пять дней после публикации работы Сералини.

Органические продукты — это большой бизнес в наши дни. Мировые продажи органических продуктов питания выросли с 23 млрд долларов в 2002 году до 52 млрд в 2008 году. Это самый быстрорастущий сектор американского продуктового рынка, и в прошлом году большинство независимых производителей органических продуктов в США были поглощены многонациональными компаниями. И можно себе представить, что они вряд ли хотят, чтобы их новый выгодный рынок оказался под угрозой исчезновения.

Землепользование

2012 мета-анализ (в основном, изучение многих исследований; в этом случае 66 из них — это исследования 34 видов сельскохозяйственных культур, как в развитых, так и развивающихся странах) показал, что, в среднем, органические урожаи на 25% ниже, чем обычные. Таким образом, используя на треть больше земли, органика проигрывает с точки зрения использования земельных ресурсов. Это не промышленный пиар, он сделан исследователями из университета землепользования Макгилла и Глобальной экологической лаборатории в Монреале, командой людей, очень преданных сохранению окружающей среды. (Это не значит, что о качестве анализа следует судить, основываясь на том, кто его сделал. Плохое исследование не становится хорошим, если оно сделано кем-то с правильными политическими взглядами, и наоборот).

Если вам по вкусу заговоры и интриги в стиле романов Дэна Брауна, то вы наверняка заметите, как страхи насчёт ГМО, подогреваемые исследователями, получающими деньги от ТНК, распространяются как раз тогда, когда появляются доказательства, что органические продукты не содержат дополнительных питательных веществ, содержат «естественные» пестициды, которые могут быть столь же токсичными как синтетические, менее эффективны в предотвращении распространения патогенов, и, на самом деле, могут быть хуже для окружающей среды.

Существуют значительные группы интересов, выигрывающие от сохранения ошибочного мнения, будто все генетически модифицированные продукты по сути своей вредны.

В 1960, хотя научный консенсус состоял в том, что курение опасно, крупные табачные компании подкупили недобросовестных учёных, чтобы поддерживать в умах людей сомнения по поводу того, существует ли вред от употребления табака. Сегодня, в то время как научный консенсус состоит в том, что ГМ безопасна, крупные производители органических продуктов нанимают недобросовестных учёных для того, чтобы поддерживать такое же сомнение, но сомнение уже в том, безопасна ли ГМ. Вот уж действительно торговцы сомнением.

Я бы, конечно, ничего подобного не сказал. Ведь я, как вы догадываетесь, не склонен к конспирологии. Нет-нет, ничего такого.

Я должен добавить, что я не хочу слишком много наговаривать на органику. Есть много других проблем, кроме урожайности и прямого и косвенного землепользования, такие как потребление энергии, потребление воды, качество воды, питательные вещества, влияние на биоразнообразие, выбросы углерода и т.д. Для некоторых зерновых культур и в некоторых контекстах, органические удобрения обычны.

Уменьшение использования пестицидов

И, конечно, разве это плохо, если ГМ может сократить использование пестицидов и использование воды? Двадцатилетнее исследование 36 мест в шести провинциях на севере Китая, опубликованное в журнале Nature в январе 2013 года показало, что внедрение Bt-хлопчатника повысило биоразнообразие, «заметно увеличив численность» полезных хищных насекомых — божьих коровок, златоглазок и пауков — в результате сокращения использования пестицидов.

Лучше всего, если в один прекрасный день мы сможем выращивать вкусные ГМ-помидоры в Швеции, а не импортировать их из Италии, культивировать ГМ-кофе в Шотландии, а не в Колумбии и ГМ-какао в штате Массачусетс, а не в Кот-д’Ивуар, — разве это не снизило бы значительно транспортные выбросы углерода?

В конце концов, то, что сейчас происходит с оппозицией генетической модификации, — не что иное, как привнесение в левое мышление логической ошибки «обращения к природе», идеи, что природное — это хорошо, а синтетическое — это плохо. Истоки этого скептицизма по отношению к науке, промышленности и прогрессу можно найти в романтической контрреволюционной мысли, которая возникла в XVIII веке в оппозиции к республиканским движениям. Это яйцо кукушки в гнезде левых.

Если перенести это мышление на экологию человека, то быстро обнаружится его неотъемлемый консерватизм: всё, или все — крестьянин, лорд и король — занимают своё место в «естественном порядке». Это защита статус-кво от «непреднамеренных последствий» социальных программ интервенционистских правительств. Насколько похожи аргументы против генной инженерии и «социальной инженерии»!

Американский левый экономист и противник войны во Вьетнаме Майкл Альберт много лет назад выдал весёлый, язвительный афоризм, который нужно напечатать на стикерах, которые надо наклеить на блокнот, ноутбук и велосипедную раму каждого экологического активиста и сторонника продовольственной независимости:

«Нет ничего правдивого, мудрого, гуманного, или дальновидного в том, чтобы путать неприятие несправедливости и угнетения, то есть левые взгляды, с неприятием науки и рациональности, то есть идиотизмом»
.
Давайте искореним несправедливую политическую экономию, а не ГМ-культуры.

Автор — Ли Филлипс (Leigh Phillips), научный журналист и популяризатор науки.
Перевод — Дмитрий Райдер.

Естественное ГМО, только очень долгое

Арбуз

Картина итальянского живописца Джованни Станки, изображающая натюрморт с арбузами, хорошо демонстрирует то, как выглядела эта бахчевая культура в середине XVII века (полотно написано в период между 1645 и 1672 годами). Видно, что арбуз имеет очень толстую корку и небольшое количество мякоти с пустотами, что можно было бы списать на его незрелость, ни будь косточки на картине вполне спелого темного цвета.

Современные же арбузы имеют более однородную структуру мякоти, которая также стала более сочной. Селекционеры также стараются свести к минимуму присутствие косточек, но подобный бессемянный плод выглядит, как минимум, неестественно и неизвестно, готовы люди к повсеместному распространению подобного сорта.

Банан

Первые бананы человек культивировал по разным оценкам от 7 до 10 тысяч лет назад в местности, известной сейчас под названием Папуа-Новая Гвинея. Прародителями же современного фрукта выступают два сорта Musa acuminata и Musa balbisiana, имевшие крупные и жесткие семена в своей мякоти. Гибрид же по сравнению с диким братом имеет гораздо более удобную форму, совершенно незаметное присутствие семян, приятный вкус и большее количество питательных веществ в своем составе.

 

Баклажан

За всю свою историю, которая, по некоторым сведениям, берет начало в Китае, баклажаны имели самый разнообразный окрас — от белого и голубого до желтого и фиолетового. То же самое касается и формы, которая у дикого плода походит на томат, защищенный шипами на ветках. Вот и селекция для удобства сбора в первую очередь избавила баклажан от природной защиты, придав ему знакомые цвет и форму, которые не спутаешь ни с чем другим.

Морковь

Первое упоминание моркови относит нас в Персию X века, где этот овощ был совершенно неприметным и имел фиолетовый оттенок за счет еще не потерянного пигмента. Со времененм фермеры взяли морковь под крыло и сделали ее такой, какой мы знаем ее сейчас — крупной с интенсивным оранжевым цветом и сильным ароматом.

Кукуруза

Кукуруза является одним из самых показательных примеров селективного разведения на территории Северной Америки. Основой стало едва съедобное растение теосинте, которое было одомашнено примерно в 7000 году до н.э. и чем-то напоминало сухой картофель.

Сейчас кукуруза в 1000 раз крупнее, чем 9000 лет назад, и гораздо более проста в выращивании и очистке. Культурные плоды на 6,6% состоят из сахара в то время как у дикой кукурузы этот показатель находится на отметке в 1,9%. При этом большая часть этих изменений произошла уже после XV века, когда европейские поселенцы принялись возделывать урожай более продвинутыми способами.

Персик

Если верить исследователям, впервые персик был одомашнен около 4000 года до н.э. и размером был не больше вишни с таким же количеством мякоти. Вкус же его древние китайцы описывали как слегка земляной и соленый, походящий на чечевицу.

За сотни лет селекционерам удалось в 16 раз увеличить размеры фрукта по сравнению с первоначальными, сделать его на 27% сочнее и на 4% слаще.

55ddc92e1a458[1]

 

Цитата

 

ВСЯ ВАША ЕДА — ГЕНЕТИЧЕСКИ МОДИЦИФИРОВАННАЯ

За последние пару недель вы точно ели продукты из злаков, существование которых не входило в планы матушки-природы, а также клонированные плоды и даже растения, предки которых подверглись намеренному радиоактивному облучению. На всей этой еде не было ярлыков «ГМО». Возможно, на них даже была наклейка organic и вы купили их в фермерской лавке за тройную цену. Думаете, это заговор нищающих московских хипсторестораторов? А вот и нет.

Догмы борцов против ГМО замутняют суть дебатов о том, какую степень генетических манипуляций считать приемлемой, пишет аспирант Лондонского университета королевы Мэри Джеймс Боррелл. Модицифированная еда — это тот вопрос, по которому мнения делятся полярно: ты или за ГМО на полках магазинов, или против, середины в этом споре нет. Это неверное трактование технологии генной модицификации как бинарного решения (либо оно есть, либо нет) уже привело к огульным запретам в ряде европейских стран и послужило углублению пропасти между сторонниками и противниками антропогенных изменений. Мало кто задумывается о том, что в мире почти не осталось пищевых продуктов, гены которых избежали той или иной формы модификации человеком.

Между чахлым натуральным помидором бабушки из самой дальней сибирской деревни и кустами табака, которые ученые заставили светиться в темноте, лежит широкий спектр усовершествований, которые публичная дискуссия свела до трех букв ГМО.

(Не)естественный отбор

Вспомните морковку, кукурузу или арбуз — все то, что вы с удовольствием едите летом без тени опасения. Однако если вы посмотрите на их предков, то вряд ли признаете в них свой любимый здоровый завтрак. Окультуривание растений обычно происходит по принципу отбора выгодных человеку признаков, в частности, высокой урожайности. Многие поколения такого отбора приводят к появлению генетических разновидностей, вероятность возникновения которых в природе крайне мала.

Генетические дубликаты

Неосознанная селекция, которой занимались наши предки, включала процесс, который мы открыли лишь недавно. В то время как человек получает по половине хромосомного набора от каждого из родителей, некоторые оргнизмы могут содержать два или более полных хромосомных наборов-дубликатов. Это явление называется полипроидией, оно распространено среди растений и часто выражается в гиперразвитости таких признаков, как размер плода.

Многие сельскохозяйственные культуры уже были (неосознанно и абсолютно естественно) генетически модифицированы до организмов с более высокой степенью полиплодии. Яблоки и имбирь, к примеру, триплоидны, картофель и капуста — тетраплоидны, некоторые сорта клубники октоплодны, то есть у них по восемь наборов хромосом, в то время как у вас все еще два.

Клонирование растений

«Клонирование» — слово, которое у многих вызывает тревогу. Никому не хочется питаться «клонированной» едой. Но давайте на мгновение забудем о бульварных страшилках и вспомним школьные уроки биологии: бесполое размножение (способ, при котором новое поколение развивается из соматических клеток родительской особи без участия гамет) — это ключевая страгегия выживания множества видов растений, и крестьяне веками использовали ее, чтобы получать более щедрый и вкусный урожай.

Как только появлялось растение с желаемыми характеристиками — к примеру, особо сладкий, устойчивый к погоде и вредителям банан — бесполое размножение приходило на помощь, позволяя вырастить его дубликаты. Этот процесс можно запустить естественным путем, выращивая новые растения из усиков или отрезанных кусков материнского клубня, или спровоцировать искусственно при помощи растительных гормонов. Окультуренные бананы уже давно потеряли многочисленные мерзкие на вид косточки, которые позволяли их предкам размножаться. Когда вы едите банан сегодня, вы едите клон. Сколько клонов вы съели за этот месяц?

Спровоцированные мутации

Отбор — как естественный, так и устроенный человеком — оперирует генетическими вариациями, существующими в рамках вида. Если характеристика или признак никогда не проявлялась в природе, ее невозможно было вывести — вплоть до последнего столетия.

Чтобы увеличить число вариаций для селекции, в 1920-х ученые начали подвергать семена воздействию химических веществ и радиации. В отличие от современных ГМ-технологий, этот «мутационный бридинг» был не целенаправленным и генерировал произвольные мутации. Большинство из них были бесполезными, но некоторые приносили желаемые результаты. Более 1800 сортов злаков и декоративных растений, включая подвиды риса, пшеницы, хлопка и арахиса появились таким образом и распространились по территории полусотни стран. Мутационная селекция заложила основы Зеленой революции — комплекса изменений в мировом сельском хозяйстве, который в 20 веке уберег от голода миллионы людей и позволил значительно расширить рацион жителей многих стран. При помощи генетического отбора злаковых лауреат Нобелевской премии Норман Борлоуг, по словам главы Продовольственной программы ООН, спас больше жизней, чем кто-либо другой за всю историю планеты.

Когда вы едите розовый грейпфрут или готовите макароны из твердых сортов пшеницы, вы потребляете результаты этих искусственных химических и радиационных мутаций, результаты, которые — сюрприз! — продаются в лавках органической еды, официально сертифицированные и завернутые в крафтовую бумагу.

ГМ-скрининг

Эта технология генетической модификации не предусматривает прямого вмешательства в клетки растений или животных. Она используется для того, чтобы просканировать «натуральные» образцы на такие свойства, как устойчивость к вредителям или высокий потенциал урожайности.

Скрининг, к примеру, позволил ученым заранее определить, какие из ясеней устройчивы к верхушечному усыханию. В будущем мы сможем садить леса только из сильных деревьев и называть это «генетически информированной селекцией».

Цисгенез и трансгенез

Это то, что имеет в виду большинство людей, когда говорит о ГМО. Гены одного растения искусственно имплантируются в другое, чтобы увеличить урожайность, устойчивость к жаре или засухе, чтобы вырастить плоды с большим содержанием витамина или другого полезного вещества. При использовании методов традиционной селекции на такие изменения ушли бы десятилетия. Копипейст генов — способ срезать этот долгий путь.

Цисгенез — это когда гены берут у представителя того же или близкородственного вида. Трансгенез — введение генов неродственного вида, и это единственная технология из рассматриваемых в этой статье, позволяющая произвести организм, которые не мог бы появиться естественным путем.

С 1990-х были выведены несколько злаков, которые содержали гены почвенной бактерии Bacillus thuringiensis. Они получили от нее резистентность к вредителям, против которых обычно используют пестициды — таким образом, трансгенез послужил альтернативой методу повышения урожайности, который, с одной стороны, спас миллионы жизней, а с другой — сам вызывал болезни и смерти.

Трансгенез вызывает наибольшие дискуссии — из-за опасений, что время выявит негативные последствия их употребления для здоровья человека, а также что устойчивые гены «сбегут и перепрыгнут» (физически, если речь идет о животных) на другие виды, нарушив тем самым баланс экосистемы. Чтобы избежать последнего, ученые разрабатывают «генетические файрволы», которые будут убивать модифицированные особи, как только они покинут контролируемую искусственную среду.

Так какую позицию занять?

Все вышеописанные методы продолжают использоваться. Даже трансгенные растения широко выращиваются по всему миру, и это продолжается уже десятилетие. Они также тщательно изучаются в лабораториях, и это совершенно правильно. Но эта технология обещает так много, что она заслуживает кампаний по повышению научной грамотности среди широкой публики, раз уж скоро ее потенциал достигнет расцвета.

Давайте будем честными перед самими собой — к 2050 году численность населения Земли превысит 9 миллиардов. Влияние такого количества людей на окружающую среду будет огромным. У ГМО есть потенциал для того, чтобы улучшить их здоровье, накормить их и снизить давление растущей популяции нашего вида на природу. Как бы некомфортно мы себя не ощущали при виде трех этих букв, они заслуживают тонкого и информативного обсуждения — ради нас самих, наших младших братьев, детей и внуков.

 

 

Цитата

 

Опубликован масштабный доклад, посвященный генетически модифицированным сельскохозяйственным культурам. Специально созданная комиссия проанализировала множество научных работ, посвященных ГМ-культурам, а также опросила несколько десятков экспертов. После этого специалисты пришли к выводу, что продукты, содержащие генетически модифицированные культуры, неопасны для здоровья человека.

В настоящее время большинство генетически модифицированных культур (среди них, например, кукуруза и соя) устойчивы к действию гербицидам или же способны противостоять насекомым, уничтожающим растения – это возможно благодаря введению в их геном определенных бактериальных генов. При выращивании таких культур используется гораздо меньше инсектицидов, их культивирование в целом обходится дешевле, а сами они являются более урожайными.

В докладе говорится, что за время наблюдений (а это около двадцати лет) не было замечено каких-либо побочных эффектов, связанных с использованием ГМ-культур. Частота онкологических и других заболеваний, например, аутизма, целиакии или диабета, не изменилась. Распространение ГМ-продуктов также не повлияло на частоту возникновения аллергий, развитие ожирения и заболеваний почек. Культивирование таких растений не влияет на видовое разнообразие, а редкие случаи горизонтального переноса генов на окружающих растениях негативно не сказывались.

Эксперты также подчеркивают, что безопасность новых продуктов должна исследоваться вне зависимости от того, создавались ли они с использованием генной инженерии, либо с применением других подходов, например, традиционной селекции. От маркировки ГМ-продуктов авторы доклада предлагают не отказываться. Впрочем, они считают, что это необходимо лишь для информирования потребителя, а не в целях безопасности.

 

 

Цитата

 

Вся ваша еда — генетически модицифированная

За последние пару недель вы точно ели продукты из злаков, существование которых не входило в планы матушки-природы, а также клонированные плоды и даже растения, предки которых подверглись намеренному радиоактивному облучению. На всей этой еде не было ярлыков «ГМО». Возможно, на них даже была наклейка organic и вы купили их в фермерской лавке за тройную цену. Думаете, это заговор нищающих московских хипсторестораторов? А вот и нет.

Догмы борцов против ГМО замутняют суть дебатов о том, какую степень генетических манипуляций считать приемлемой, пишет аспирант Лондонского университета королевы Мэри Джеймс Боррелл. Модицифированная еда — это тот вопрос, по которому мнения делятся полярно: ты или за ГМО на полках магазинов, или против, середины в этом споре нет. Это неверное трактование технологии генной модицификации как бинарного решения (либо оно есть, либо нет) уже привело к огульным запретам в ряде европейских стран и послужило углублению пропасти между сторонниками и противниками антропогенных изменений. Мало кто задумывается о том, что в мире почти не осталось пищевых продуктов, гены которых избежали той или иной формы модификации человеком.

Между чахлым натуральным помидором бабушки из самой дальней сибирской деревни и кустами табака, которые ученые заставили светиться в темноте, лежит широкий спектр усовершествований, которые публичная дискуссия свела до трех букв ГМО.

(Не)естественный отбор

Вспомните морковку, кукурузу или арбуз — все то, что вы с удовольствием едите летом без тени опасения. Однако если вы посмотрите на их предков, то вряд ли признаете в них свой любимый здоровый завтрак. Окультуривание растений обычно происходит по принципу отбора выгодных человеку признаков, в частности, высокой урожайности. Многие поколения такого отбора приводят к появлению генетических разновидностей, вероятность возникновения которых в природе крайне мала.

Генетические дубликаты

Неосознанная селекция, которой занимались наши предки, включала процесс, который мы открыли лишь недавно. В то время как человек получает по половине хромосомного набора от каждого из родителей, некоторые оргнизмы могут содержать два или более полных хромосомных наборов-дубликатов. Это явление называется полипроидией, оно распространено среди растений и часто выражается в гиперразвитости таких признаков, как размер плода.

Многие сельскохозяйственные культуры уже были (неосознанно и абсолютно естественно) генетически модифицированы до организмов с более высокой степенью полиплодии. Яблоки и имбирь, к примеру, триплоидны, картофель и капуста — тетраплоидны, некоторые сорта клубники октоплодны, то есть у них по восемь наборов хромосом, в то время как у вас все еще два.

Клонирование растений

«Клонирование» — слово, которое у многих вызывает тревогу. Никому не хочется питаться «клонированной» едой. Но давайте на мгновение забудем о бульварных страшилках и вспомним школьные уроки биологии: бесполое размножение (способ, при котором новое поколение развивается из соматических клеток родительской особи без участия гамет) — это ключевая страгегия выживания множества видов растений, и крестьяне веками использовали ее, чтобы получать более щедрый и вкусный урожай.

Как только появлялось растение с желаемыми характеристиками — к примеру, особо сладкий, устойчивый к погоде и вредителям банан — бесполое размножение приходило на помощь, позволяя вырастить его дубликаты. Этот процесс можно запустить естественным путем, выращивая новые растения из усиков или отрезанных кусков материнского клубня, или спровоцировать искусственно при помощи растительных гормонов. Окультуренные бананы уже давно потеряли многочисленные мерзкие на вид косточки, которые позволяли их предкам размножаться. Когда вы едите банан сегодня, вы едите клон. Сколько клонов вы съели за этот месяц?

Спровоцированные мутации

Отбор — как естественный, так и устроенный человеком — оперирует генетическими вариациями, существующими в рамках вида. Если характеристика или признак никогда не проявлялась в природе, ее невозможно было вывести — вплоть до последнего столетия.

Чтобы увеличить число вариаций для селекции, в 1920-х ученые начали подвергать семена воздействию химических веществ и радиации. В отличие от современных ГМ-технологий, этот «мутационный бридинг» был не целенаправленным и генерировал произвольные мутации. Большинство из них были бесполезными, но некоторые приносили желаемые результаты. Более 1800 сортов злаков и декоративных растений, включая подвиды риса, пшеницы, хлопка и арахиса появились таким образом и распространились по территории полусотни стран. Мутационная селекция заложила основы Зеленой революции — комплекса изменений в мировом сельском хозяйстве, который в 20 веке уберег от голода миллионы людей и позволил значительно расширить рацион жителей многих стран. При помощи генетического отбора злаковых лауреат Нобелевской премии Норман Борлоуг, по словам главы Продовольственной программы ООН, спас больше жизней, чем кто-либо другой за всю историю планеты.

Когда вы едите розовый грейпфрут или готовите макароны из твердых сортов пшеницы, вы потребляете результаты этих искусственных химических и радиационных мутаций, результаты, которые — сюрприз! — продаются в лавках органической еды, официально сертифицированные и завернутые в крафтовую бумагу.

ГМ-скрининг

Эта технология генетической модификации не предусматривает прямого вмешательства в клетки растений или животных. Она используется для того, чтобы просканировать «натуральные» образцы на такие свойства, как устойчивость к вредителям или высокий потенциал урожайности.

Скрининг, к примеру, позволил ученым заранее определить, какие из ясеней устройчивы к верхушечному усыханию. В будущем мы сможем садить леса только из сильных деревьев и называть это «генетически информированной селекцией».

 

 

Цитата

 

У помидоров нашли «ген гниения»

Подействовав только лишь на один ген в растениях томатов, можно добиться того, что помидоры смогут полностью созреть на ветке, а потом доехать в целости и сохранности до магазина.

Зрелые помидоры быстро портятся — по мере созревания они становятся слишком мягкими, их легко повредить, а в повреждениях заводятся бактерии и плесневые грибки. Поэтому, чтобы помидоры добрались до магазина в приличном виде, их собирают недозрелыми, пока они плотные и твёрдые, в расчёте, что они дозреют сами. Они и дозревают сами, но всё равно получаются не такими ароматными и вкусными, как если бы дозревали на ветке.

(Фото: peus / Depositphotos) Открыть в полном размере
Однако можно попытаться отделить изменение консистенции плодов от их вкуса и запаха. Сотрудники Корнеллского университета обнаружили в геноме растений томатов ген SlLOB1: он управляет активностью целого ряда других генов, от которых зависит состояние клеточной стенки. Растительная клетка окружена поверх клеточной мембраны ещё и клеточной стенкой, которая состоит из целлюлозы и других сложных углеводных полимеров. Мягкость или жёсткость растительных тканей зависит от того, в каком состоянии находятся стенки клеток.

В статье в PNAS говорится, что активность SlLOB1 усиливается с созреванием помидоров. При этом ни на вкус, ни на запах он не влияет. Если простимулировать SlLOB1, помидоры станут мягкими раньше обычного, если подавить активность SlLOB1, они останутся твёрдыми дольше обычного, но накапливать сахара и фруктовые кислоты, от которых зависит вкус и запах, помидоры будут как обычно.

Конечно, вряд ли стоит называть SlLOB1 «геном гниения» — всё-таки он нужен не для гниения, а для того, чтобы плоды было удобнее есть тем, кто распространяет семена. Но мало кто из нас ест помидоры прямо с ветки, особенно зимой и весной. Если учитывать транспортировку до рынка или магазина, SlLOB1 не должен быть слишком активным. Можно попытаться вывести такой сорт томатов, у которых ген SlLOB1 будет работать вполсилы: их можно будет собирать зрелыми в смысле запаха и вкуса, а размягчаться они будут очень медленно, поэтому легко доедут до магазинной полки. Ну, а как лучше вывести такой сорт, обычными скрещиваниями или с использованием генной инженерии, станет понятно после дальнейших экспериментов.

 

 

Цитата

 

В США сконструировали и одобрили фиолетовый ГМО-помидор

Биохимики вывели фиолетовый помидор, который по форме и запаху как обычный томат. Фишка в том, что такие помидоры могут производить в 10 раз больше антиоксидантов, чем ранее существовавшие сорта. Министерство сельского хозяйства США даже одобрила его и теперь эта новая ягода может появится на прилавках.

Как бы странно не выглядел подобный помидор, он на самом деле полезнее традиционных красных и желтых сортов. Цвет обусловлен добавлением в овощ антоцианов, это такие фиолетовые пигменты, которые делают чернику, ежевику, баклажаны и синюю капусту сине-фиолетовыми. Они связаны с целым рядом положительных для здоровья эффектов, включая снижение риска сердечных заболеваний и диабета.

 Два гена были взяты из другого растения (львиный зев) и добавлены к разновидности фиолетового помидора. Гены усилили способность растения вырабатывать антоцианы, в результате чего получился уникальный помидор с мякотью насыщенного фиолетового цвета.

Эти антоциановые помидоры-мутанты показали «ошеломляющий» результат в тестах: подверженные раку мыши, потреблявшие такие помидоры, жили на 30% дольше, чем те, кто ел обычные. Разумеется, новые томаты не действуют как лекарства, это больше комплекс витаминов и антиоксидантов такой эффект дают, которые влияют на состав микробиома кишечника (и я бы все же дождался нормальных тестов на людях, не мышах).

Для вывода на рынок нового томата создали фирму Norfolk Plant Sciences, бизнес надежды на успех не теряет и уверен, что потребители «потеплели» к генетически модифицированным вкусностям.

После долгого времени, проведенного в процессе регулирования, томат-мутант теперь на один шаг ближе к рынку после получения одобрения специальными службами. Это разрешение означает, что генетически модифицированное растение больше не регулируется строгим контролем, ограничивающим, где и как его можно выращивать. Его можно безопасно выращивать в любом месте, как и любую другую разрешенную культуру. Помимо США, скоро такой помидор, богатый антиоксидантами, может быть одобрен в Великобритании.

 

 

Развеиваем мифы: ГМО против генетически редактируемых культур

Стоит ли опасаться генного редактирования, и когда модифицированные на новый лад продукты начнут массово появляться на прилавках магазинов?

Аббревиатура «ГМО» вызывает беспокойство и переживания у многих людей. Первые генетически модифицированные организмы (ГМО) в виде сельскохозяйственных культур были представлены ещё в 90-х годах и с тех пор окутаны бесконечными спорами.

Основная проблема ГМО, которую осуждают люди, — это введение «чужеродной ДНК», которая, по их мнению, может иметь непреднамеренные последствия для потребителя. В результате, коммерциализация ГМО-культур сталкивается с серьёзными юридическими проблемами (и высокими расходами), что делает невозможным для малых организаций разработку и коммерциализацию модифицированных подобным образом культур.

С другой стороны, появляются и новые так называемые «генетически редактируемые» культуры. Они разрабатываются с использованием новейших методов генной инженерии, и регулирующие органы не относят их к ГМО. Это означает, что генетически редактируемые культуры имеют относительно более простой процесс регуляторного утверждения и, потенциально, более широкое принятие потребителями.

Очевидно, что и ГМО, и генетически редактируемые культуры являются продуктами генной инженерии, но почему одно является ГМО, а другое — нет?

Хотя генное редактирование имеет множество применений в медицине и науке о животных, в этой статье мы обсудим только его применение к растениям и сельскохозяйственным продуктам.

Что такое ГМО, или трансгенные продукты?

Трансгенные или генетически модифицированные организмы (ГМО) были представлены миру в 90-х годах прошлого столетия. Аббревиатура ГМО относится к организму, содержащему один или несколько «чужеродных» фрагментов ДНК. Эта чужеродная ДНК может быть как от другого члена того же вида, что и исходный организм, так и совсем от другого вида.

Классическим примером ГМО является Bt-кукуруза. «Bacillus thuringiensis» (Bt) — это бактерия, естественно обитающая в почве. Она обладает генами, производящими белки, токсичные для некоторых насекомых. Токсины, извлечённые из этих бактерий, обычно использовали в качестве органического пестицида, распыляют на поверхность культуры. Затем, под воздействием солнца, токсины разлагались и позже смывались дождём, не представляя явной угрозы для потребителя. Однако от вредителей такой метод помогал отлично.

Так вот, в 90-х был разработан ГМО-сорт кукурузы, содержащий гены той самой бактерии, производящей токсины. Этот сорт был способен производить Bt-белок прямо в своих листьях, поэтому, когда гусеницы ели листья такой кукурузы, токсины повреждали их кишечник, вследствие чего они погибали. Поскольку эти белки производились в тканях растения на протяжении всего сезона, уже не было никакой необходимости продолжать многократное опрыскивание культур пестицидами.

Многие научные организации, включая Федерацию американских учёных, заявили в то время, что, хотя этот токсин и убивает гусениц, доподлинно неизвестно о его воздействии на потребителя. Общественные организации так же подняли тревогу, утверждая, что чужеродная ДНК в кукурузе наверняка вызовет негативные эффекты у людей.

В результате, процесс получения регуляторного одобрения для генно-модифицированных продуктов с тех пор длителен, сложен и чрезвычайно дорог. Только ГМО-сорта избранных крупных товарных культур, разработанные крупными компаниями, по итогу были коммерциализированы. Мелкие компании или исследовательские институты просто не могут позволить себе такие инвестиции.

На сегодняшний день коммерчески выращиваются ГМО-сорта всего 10 видов культур (в некоторых странах): кукуруза, соя, сахарная свёкла, картофель, летний кабачок, папайя, яблоки, рапс, хлопок и люцерна. Учитывая, что продукты из кукурузы и сои присутствуют в широком ассортименте продуктов питания, ГМО так или иначе присутствуют в большой части продовольственного рынка, особенно в западных странах.

Что такое генное редактирование?

Генное редактирование (также известное как редактирование генома или CRISPR) — это последнее достижение генной инженерии. Генное редактирование с помощью CRISPR — это технология, позволяющая корректировать, удалять, добавлять или изменять последовательность ДНК гена. Оно быстрее, проще и гораздо специфичней, чем ГМО.

Оно требует куда более обширных знаний о последовательности генома и функции гена, чем при создании ГМО, однако все эти знания теперь доступны учёным благодаря последним достижениям в молекулярно-генетических техниках.

Как работает генное редактирование?

Для редактирования генов используются высокоспецифичные ферменты, которые действуют как ножницы, разрезая две нити ДНК в определённом месте. Как только ДНК разрезана, включается собственный механизм репарации клетки, чтобы восстановить повреждённый участок.

Однако процесс репарации несовершенен. Он вносит ошибки, которые потенциально могут деактивировать ген или изменить его функцию, в связи с чем после репарации учёные проводят скрининг клеток, чтобы выявить изменения в функции генов.

Редактирование генов также позволяет добавлять индивидуальные последовательности в качестве замещающей ДНК. Эти индивидуальные последовательности внедряются в вырезанную область с помощью встроенного в клетку механизма, называемому гомологичной рекомбинацией.

CRISPR / Cas9

Одним из наиболее распространённых инструментов, используемых при генном редактировании, является CRISPR/Cas9. CRISPR здесь расшифровывается как «кластеризованные регулярно чередующиеся короткие палиндромные повторы», а Cas9 — как «CRISPR-ассоциированный белок 9».

Система CRISPR состоит из двух компонентов: адаптированной РНК, разработанной для соответствия последовательности целевого гена в определённом месте, и вышеупомянутого фермента Cas9.

После того, как модифицированная РНК находит соответствующий участок ДНК, она связывается с ним, а фермент Cas9 разрезает обе нити ДНК в этом месте. Затем в работу включается механизм восстановления клетки, чтобы исправить этот разрыв. В ходе этого процесса появляются различные вариации (мутации), а исследователи просматривают эти вариации и выбирают ту, которая придаёт гену желаемую функцию.

Другие инструменты, такие как ZFN (цинковые пальцевые нуклеазы) и TALENs (эффекторные нуклеазы, подобные активаторам транскрипции), также существуют, но используются реже.

Технология редактирования генов основана на естественной системе, используемой бактериями и другими одноклеточными организмами для защиты от вирусных атак, поэтому и считается куда безопаснее, чем ГМО.

Если определённый сорт растения восприимчив к определённому патогену, учёные сначала определяют, какой ген отвечает за эту восприимчивость. Затем они сравнивают эту последовательность генов с последовательностью сортов, устойчивых к патогену. В ходе этого процесса они могут идентифицировать области последовательности генов, которые содержат «ошибки», делающие сорт восприимчивым. В таких случаях исследователи могут использовать технологию редактирования генов, чтобы «исправить» эту ошибку.

Генетически модифицированные продовольственные культуры на рынке

Как бы тому не противились скептики, генетически модифицированные культуры постепенно заходят на потребительский рынок, причём далеко не всегда о том, что продукт был так или иначе модифицирован, можно узнать из его упаковки.

Из недавних примеров принятия теми или иными странами новой технологии генного редактирования можно выделить следующие:

В 2019 году соя с высоким содержанием олеиновой кислоты, которая производит меньше насыщенных жирных кислот, была одобрена к продаже в США. А в 2023 году ещё и в Китае.
В 2021 году Япония запустила в производство генно-модифицированный помидор, который вырабатывает высокий уровень ГАМК (нейромедиатор, оказывающий успокаивающее действие и снижающий стресс).
В 2023 году в США был введён в коммерческую продажу сорт зелени горчицы, отличающийся сниженной остротой.

Чем генетически модифицированные культуры отличаются от ГМО?

Хотя в результате как генного редактирования, так и генной инженерии получаются организмы с изменённой генетической структурой, термины «ГМО» и «трансгенный» используются (в популярном словаре) только для обозначения более старой технологии, в которую вводилась именно «чужеродная» ДНК.

Фактически, именно это присутствие чужеродной ДНК принципиально отличает данные технологии, ведь генетически отредактированные культуры не вносят в растение чужеродную ДНК. Это даёт определённые преимущества генному редактированию, по крайней мере, когда речь заходит о нормативных актах.

Как уже было сказано выше, одно из основных критических замечаний, выдвигаемых против классического ГМО, заключается в том, что при таком методе в организм вводится чужеродный фрагмент ДНК, который, по мнению скептиков, может быть опасен для человека.

Одобрение регулирующих органов для генетически модифицированных культур

Поскольку генное редактирование является относительно новой технологией, многие страны всё ещё разрабатывают нормативную базу для неё. Однако, исходя из достигнутого на сегодняшний день прогресса, представляется, что регуляторные препятствия для продуктов с генетически модифицированными продуктами будут куда менее сложными, чем для традиционных ГМО

В США, например, традиционные ГМО регулируются Агентством по охране окружающей среды (чтобы определить, оказывает ли ГМО какое-либо влияние на использование пестицидов), Министерством сельского хозяйства (чтобы определить, может ли ГМО стать сорняком и вытеснить здоровые культуры) и Управлением по контролю за продуктами и лекарствами (чтобы определить, эквивалентны ли ГМО исходной культуре и есть ли опасения по поводу аллергенности).

Однако генетически отредактированные культуры регулируются так же, как и обычные культуры. Это означает, что им не нужно проходить дополнительные регуляторные процессы, как ГМО, и им даже не нужен ярлык «генетически отредактированный» на упаковке конечного товара.

Законы, регулирующие трансгенные или ГМО-культуры в Европе, так же очень строгие. Все ГМО-культуры, которые выращиваются или продаются в Европе, нуждаются в одобрении.

До сих пор Bt-кукуруза была единственной ГМО-культурой, которая была одобрена в Европе. Причём с момента её одобрения в 1998 году, срок действия этого разрешения давно истёк. Заявка на продление разрешения всё ещё находится на рассмотрении, наряду с 58 другими заявками на ГМО-культуры.

Несколько стран Европы (таких как Германия, Австрия, Болгария, Люксембург, Польша, Венгрия, Греция и Италия) также запрещают выращивание ГМО-культур. Однако некоторые ГМО-культуры всё же импортируются в Европу, в основном в качестве корма для животных.

Учитывая строгие правила в отношении ГМО, учёные и семеноводческие компании опасались того, какими будут рамки регулирования генетически модифицированных культур в Европе. Однако в июле 2023 года Европейский союз принял решение о том, что генетически отредактированным культурам всё же не придётся проходить через обширные процессы регулирования, которым подвергаются традиционные ГМО.

ЕС предложил законопроект, который освобождает генетически модифицированные культуры от жёстких нормативных ограничений, связанных с ГМО. Фактически, Европа планирует пойти по пути США в рамках этого вопроса.

Если данный закон вступит в силу, это будет означать, что генетически модифицированные культуры с повышенной устойчивостью к болезням, улучшенным качеством или устойчивостью к изменению климата могут быть коммерциализированы в более короткие сроки и с меньшими затратами, что позволит как фермерам, так и потребителям извлечь выгоду из этой технологии.

Ещё ряд стран, включая Англию, Индию и Австралию, так же планируют пойти по этому пути.

Заключение

Похоже, что в будущем генетически модифицированные культуры столкнутся с гораздо меньшими регуляторными препятствиями, чем ГМО. Когда правительства и регулирующие органы делают шаг к внедрению новых технологий, это помогает укрепить доверие потребителей.

Вероятно, со временем генетически модифицированные культуры получат одобрение в массовом сознании, и использование технологии CRISPR начнётся ещё более активно. В перспективе это поможет создать более совершенные продукты питания, устойчивые к различным заболеваниям, менее прихотливые к условиям хранения и т.п.

Как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Однако в случае с генным редактированием риск действительно минимален, если вообще есть, а потенциальных преимуществ от технологии гораздо больше.

 

В Австралии и Новой Зеландии впервые в мире одобрили генетически модифицированные бананы

Они устойчивы к грибковой инфекции, которая угрожает бананам по всему миру

Власти Австралии и Новой Зеландии одобрили коммерческое производство и употребление в пищу сорта бананов QCAV-4, который был получен с помощью генной инженерии. Благодаря гену дикого банана эта культура устойчива к панамской болезни — грибковой инфекции, уничтожающей банановые плантации по всему миру. Как отмечается в пресс-релизе Квинслендского технологического университета, QCAV-4 стал первым в мире генетически модифицированным сортом бананов, который получил одобрение регуляторов.

Бананы (Musa) являются одними из самых популярных фруктов в мире и лежат в основе рациона жителей многих тропических стран. Однако их будущему серьезно угрожает распространение так называемой панамской болезни — инфекции, вызываемой грибком Fusarium oxysporum f. sp. cubense. К середине XX века один из штаммов этого заболевания, известный как TR1, почти полностью уничтожил коммерческое производство некогда наиболее массового сорта бананов Гро-Мишель. Пришедшая ему на смену подгруппа сортов Кавендиш, на которую сегодня приходится более 40 процентов выращиваемых бананов, на протяжении нескольких десятилетий демонстрировала устойчивость к опасному грибку — пока с 2010 годов ее представителей не начал заражать новый штамм инфекции, TR4. Панамская болезнь опасна и для большинства других сортов бананов., при этом эффективные средства борьбы с ней отсутствуют.

Несколько лет назад команда биологов под руководством Джеймса Дейла (James Dale) из Квинслендского технологического университета предложила решение этой проблемы. Исследователи внедрили в геном банана сорта Гранд-Нейн из подгруппы Кавендиш вариант гена RGA2, полученный у дикого банана Musa acuminata malaccensis. В результате трансгенные растения приобрели высокую устойчивость к штамму TR4. Получившийся сорт получил название QCAV-4.

Теперь австралийское правительство выдало Квинслендскому технологическому университету лицензию на коммерческое производство QCAV-4. А организация по пищевым стандартам Австралии и Новой Зеландии (FSANZ), в свою очередь, одобрила использование бананов этого сорта для употребления в пищу людьми. В течение двух месяцев министры продовольствия Австралии, отдельных австралийских штатов и территорий и Новой Зеландии должны будут ратифицировать это решение, после чего оно вступит в силу.

QCAV-4 стал первым в мире генетически модифицированным бананом, который получил одобрение регуляторов. Кроме того, это первый трансгенный фрукт, который разрешено выращивать на территории Австралии. В настоящее время благодаря строгим карантинным мерам TR4 не успел широко распространиться по австралийскому континенту (за исключением Северной территории и отдельных частей Северного Квинсленда), поэтому планов массово производить и продавать QCAV-4 здесь пока нет. Тем не менее этим сортом могут заинтересоваться фермеры из других регионов, где проблема панамской болезни стоит намного острее.

В ближайшее время Дейл и его коллеги планируют использовать технологию генетического редактирования CRISPR, чтобы сделать бананы устойчивыми к другой опасной для них инфекции — черной сигатоки. Ее вызывает грибок Pseudocercospora fijiensis. По некоторым оценкам, сигатока наносит производству бананов даже больший ущерб, чем панамская болезнь.

Пять лет назад ученые из США и Кении воспользовались технологией CRISPR, чтобы удалить из генома африканских бананов сорта Gonja Manjaya ДНК вируса банановых прожилок — возбудителя инфекции, которая приводит к гибели целых плантаций (при этом для группы сортов Кавендиш она не опасна).

Ученые выключили механизм, который заставляет картофель, хранящийся в холодильнике, производить канцерогенный акриламид.

Выращивание этого генетически модифицированного картофеля может устранить известные риски рака, связанные с потемневшими чипсами, что сделает его намного полезнее независимо от обработки.

«Это открытие представляет собой значительный прогресс в нашем понимании развития картофеля и его влияния на качество продуктов питания и здоровье», — сказал Цзиминь Цзян, профессор исследовательского фонда Мичиганского государственного университета (МГУ). «Оно может повлиять на каждый мешок картофеля. картофельные чипсы по всему миру».

Картофельная промышленность США приносит 240 миллионов долларов США в год, а спрос на картошку во всех их чудесных обработанных формах и формах существует круглый год. Таким образом, определенное количество сезонных запасов отправляется на холодильное хранение для удовлетворения спроса. Однако благодаря нормальной биологической функции корнеплода низкие температуры запускают механизм, который превращает крахмалы в сахара. При обработке эти клубни, подвергшиеся подслащиванию, вызванному холодом (CIS), при приготовлении кажутся темнее.

К сожалению, это больше, чем глубина картофельной кожуры, поскольку эта потемневшая чипса является хрустящим красным флагом – она указывает на повышенный уровень акриламида, химического вещества, которое связано с повышенным риском развития рака из-за его канцерогенных свойств.

картофелеводы Мичиганского государственного университета Цзимин Цзян (слева) и Дэвид Душес

Хорошие новости? Ученые Мичиганского государственного университета, выполняющие божью работу, Цзян и Дэвид Душес нашли способ добраться до корня проблемы, определив ген, который регулирует температурный переключатель превращения сахара. Это означает, что картофель, выращенный с ингибированным геном картофельной вакуолярной инвертазы, или VInv , можно хранить в холодильнике без необходимости борьбы с потенциальным накоплением акриламида во время приготовления – что также может сэкономить время и деньги для производителей. Готовые чипсы, обжаренные до золотистости, также гораздо более привлекательны для потребителей.

«Мы идентифицировали конкретный ген, ответственный за CIS, и, что более важно, мы обнаружили регуляторный элемент, который включает его при низких температурах», — объяснил Цзян, у которого была довольно завидная карьера, работающая с окушнями более двух десятилетий. «Изучая, как этот ген включается и выключается, мы открываем возможность создания картофеля, который естественным образом устойчив к CIS и, следовательно, не будет производить токсичные соединения».

Отключив ген картофельной вакуолярной инвертазы, или VInv , жарка картофеля, хранящегося при низких температурах, может привести к получению более полезных и привлекательных чипсов. Адаптировано из книги Бхаскар и др./ Физиология растений.

Более того, ученые говорят, что это не какой-то «картофельный пирог в небе»; Производство этого «более здорового» картофеля ожидается в ближайшем будущем, и сейчас команда изучает методы разведения в теплицах Душеса, который руководит программой селекции и генетики картофеля МГУ.

«Все наши объекты расположены на территории кампуса, поэтому исследовательская работа может проводиться эффективно», — сказал Душес. «Благодаря нашему сотрудничеству мы смогли сделать открытие, которое открывает путь к целенаправленным подходам к генетической модификации для создания холодоустойчивых сортов картофеля».

Недавнее исследование выявило важнейший регуляторный механизм в китайской капусте, что потенциально может произвести революцию в ее питательных свойствах. Управляя фактором транскрипции, ученые значительно повысили уровень каротиноидов, важнейших антиоксидантов для здоровья человека. Это достижение открывает путь к улучшению питания с помощью генной инженерии, сообщает научный журнал EurekAlert!.

Каротиноиды, жизненно важные антиоксиданты в растениях, играют значительную роль в здоровье человека, укрепляя иммунитет и предотвращая заболевания. Однако многие овощи, включая китайскую капусту, имеют низкий уровень содержания каротиноидов. Чтобы устранить этот пробел в питании, ученые исследуют генетические пути увеличения содержания этих полезных соединений в сельскохозяйственных культурах, стремясь значительно повысить их пользу для здоровья. Этот подход использует передовые генетические методы для потенциального обогащения диетической ценности широко потребляемых овощей.

Исследование Сычуаньского сельскохозяйственного университета, опубликованное в журнале Horticulture Research, подчеркивает ключевую роль гена BoaBZR1.1 в усилении биосинтеза каротиноидов в китайской капусте. Эта работа указывает на главную генетическую мишень для повышения питательных качеств овощей, предоставляя ценные сведения о потенциале генной инженерии для повышения содержания основных питательных веществ.

В центре исследования – BoaBZR1.1, транскрипционный фактор, необходимый для роста растений и реакции на стресс. Его активация привела к значительному увеличению экспрессии генов биосинтеза, что повысило уровень каротиноидов и хлорофилла. Это генетическое усовершенствование не только увеличило пищевую ценность, но и улучшило визуальную привлекательность китайской капусты. Полученные результаты демонстрируют эффективную стратегию улучшения питательных свойств овощей с помощью направленной генной инженерии, которая потенциально применима к широкому спектру культур. Такой подход знаменует собой прогресс в области сельскохозяйственных биотехнологий.

«Генная инженерия обладает огромным потенциалом для преодоления дефицита питательных веществ. Это исследование иллюстрирует, как использование естественных механизмов растений позволяет получать культуры, которые не только питательны, но и приспособлены к вызовам окружающей среды», – отметил доктор И Танг, соавтор исследования.

Результаты этой работы открывают перспективы для улучшения других культур, чтобы решить проблему глобального дефицита питательных веществ и поддержать продовольственную безопасность. Исследование прокладывает путь в будущее, где сельскохозяйственные культуры будут оптимизированы для получения пользы для здоровья, что изменит глобальную структуру питания и внесет вклад в устойчивое сельское хозяйство. Информация взята с портала «Научная Россия»

Генетики увеличили содержание витамина в листьях салата в 30 раз

Генетическая модификация увеличивает содержание бета-каротина и не влияет на другие жизненно-важные функции растения.

Испанские ученые из Научно-исследовательского института молекулярной и клеточной биологии растений (IBMCP) разработали инновационный метод, позволяющий повысить уровень этого важного питательного вещества до 30 раз по сравнению с необработанными листьями.

Ученые использовали комбинацию биотехнологических методов и обработки интенсивным светом для создания новых мест хранения бета-каротина в растительных клетках. Результаты модификации продемонстрировали на листьях табака и салата. Ключевым достижением метода стала способность накапливать бета-каротин в клеточных структурах, где он обычно не встречается, без нарушения жизненно важных процессов растения, таких как фотосинтез.

Исследователи стимулировали образование пластоглобул — жировых везикул внутри хлоропластов — и создали подобные структуры в жидкой среде клеток. Это не только увеличило содержание бета-каротина, но и повысило его биодоступность, способность усваиваться человеческим организмом. Интересно, что обогащенные листья салата приобрели характерный золотистый цвет из-за высокой концентрации каротиноида.

Бета-каротин является важным предшественником витамина А, необходимого для нормального функционирования зрения, иммунной системы и других жизненно важных процессов в организме человека. Новый метод биообогащения поможет в борьбе с дефицитом витамина А, особенно в регионах, где это является серьезной проблемой общественного здравоохранения, заявляют ученые.

Исследователи подчеркивают, что метод значительно повышает питательную ценность таких овощей, как салат, мангольд и шпинат, сохраняя при этом их характерный вкус и аромат. В будущем технология может быть применена для обогащения и других сельскохозяйственных культур.

Томатам вернули сладость, отключив два гена

Исследователи определили причину изменения сладости популярного овоща после десятилетия селекции и исправили проблему с помощью генетических ножниц CRISPR.

Исследователи использовали технологию редактирования генов CRISPR, чтобы создать растения томатов, которые производят более крупные и сладкие плоды. Путем модификации всего двух генов, контролирующих производство сахара, генетикам удалось увеличить содержание глюкозы и фруктозы на 30% по сравнению с помидорами, выращиваемыми традиционно.

За последние несколько столетий фермеры по всему миру скрещивали растения томатов, чтобы повысить урожайность и увеличить размер плодов. Это удалось реализовать, но одновременно плоды стали менее сладкими. Генетики начали с анализа причин потери сладости.

Они обнаружили два гена в нескольких вариантах томата, которые были более активны в крупных сортах. SlCDPK26 и SlCDPK27, как было обнаружено, кодируют белки, которые снижают уровень ферментов, вырабатывающих сахар. Ученые генетически модифицировали геном сорта крупного томата под названием Money Maker, чтобы отключить эти гены.

ГМ-томаты содержали на 30% больше фруктозы и глюкозы, при этом плоды были такого же размера и урожайности, как и обычные. Исследователи подтвердили, что помидоры стали слаще, попробовав их на вкус. Изменения генов не снизили урожайность — единственное отличие, которое обнаружили ученые — в помидорах стало меньше семян и они стали более мелкими.

 Эти результаты могут не только помочь улучшить помидоры во всем мире, но и являются важным шагом вперед в понимании того, как фрукты производят и хранят сахар , пишут авторы.